Промельк Беллы. Романтическая хроника - Борис Мессерер

Привожу отрывки из рассказа Гарика:

Некоторое время спустя я снова оказался в Тбилиси и позвонил Гаянэ Хачатурян. Мне хотелось увидеть ее новые работы. Гаянэ обрадовалась моему звонку и пригласила в гости. Я рассказал ей историю знакомства с Аркадием Ревазовым. Воодушевленная Гаянэ спросила, нельзя ли познакомиться с героем моего рассказа, и я предложил ей отправиться на Сабадурскую улицу и увидеть всё своими глазами. У дома Ревазова мы позвонили в звонок на воротах, но никто не ответил. Тогда я толкнул калитку, она распахнулась, и мы попали во двор. Двери в дом стояли настежь распахнутыми, а окна смотрели пустыми глазницами. Натыкаясь на сломанные стулья, обрывки обоев и какие-то предметы обихода, не имевшие теперь никакого смысла, мы с Гаянэ бродили по выщербленным полам среди руин бывшего дома и старались понять, что случилось.

Это была картина падения и разгрома целой цивилизации, некогда поражавшей воображение. Всюду валялись сломанные фанерные стенки, бывшие раньше комнатными перегородками, с сохранившимися кое-где фотографиями. На этих снимках я узнавал друзей Ревазова из циркового мира. Догадаться о произошедшем мне помогла одна фотография, видневшаяся из-под слоя мусора. На ней был запечатлен опирающийся на ружье Ревазов. У ног его лежали два убитых бурых медведя. Лицо Аркадия потемнело от душевного страдания, и взгляд его выражал мучительное раздумье. По царившему в доме разгрому мы с Гаянэ поняли, что Ревазова не стало. Перед уходом из жизни он сам застрелил любимых медведей, потому что не хотел, чтобы это сделал кто-то другой. Что случилось с его женой Розой, мне неизвестно.

Как-то раз, когда мы с Беллой в очередной раз оказались в Тбилиси, Чабуа Амирэджиби предложил:

– Поедем в провинцию на праздник. Вам будет очень интересно!

Чабуа имел в виду средневековое поселение Шатили, ныне региональный центр Хевсуретии. Мы отправились на его машине с водителем на северо-восток Грузии. Дорога была долгая и опасная, петлявшая самым причудливым образом по краю пропасти.

Шатили – одно из чудес света. Единый укрепленный комплекс состоит из жилых строений и шестидесяти оборонительных башен. Множество домиков лепятся друг к другу таким образом, что крыши нижнего ряда становятся террасами следующего. Все эти дома, сложенные из натурального сланца, располагаются полукругом, ряд за рядом убывая кверху. Гигантская пирамида из домов, причем каждый – своего размера и вида. Так, вполне возможно, выглядела недостроенная Вавилонская башня.

Шатили производит впечатление стихийно возникшего человеческого муравейника: на плоских крышах-террасах постоянно копошатся, снуют люди. Мысль об их общинном образе жизни потрясла меня не меньше, чем удивительная архитектура поселка. В голове не укладывалось, как можно жить вот так рядом, каждую секунду чувствуя взгляд соседа, и в то же время заниматься своими делами, собственной жизнью. Чувство, будто я попал в другой век, не покидало меня.

Республиканские чиновники периодически устраивали народные праздники в ознаменование того, что ими был “поднят” какой-нибудь захудалый район, то есть ему были предоставлены денежные субсидии и помощь в организации тех или иных практических дел. Например, тогда в Шатили наладили телевизионные передачи.

Праздничные гулянья происходили в долине горной реки Аргун, которая протекает рядом с Шатили в широком пространстве изменяющегося русла. Вдоль по берегу стояли мангалы, где жарились шашлыки, столы, уставленные многочисленными бутылями вина, стаканами и тарелками с овощами и фруктами. Это было угощение, предложенное тбилисской властью населению. Повсюду, куда достигал глаз, собирались в кружок молодые люди, чокались друг с другом, пели и танцевали.

У подножия горы, к которой лепился поселок, праздновали свадьбу и стоял стол для гостей. На специальном деревянном помосте исполнялись народные танцы, соответствующие свадебному ритуалу. Нас подвели к молодым, мы поздравили их, а Белла сняла с руки кольцо и подарила невесте – на счастье. Конечно, молодожены слышали о Белле и были тронуты подарком.

Вечером руководство устроило прием с прекрасным угощением и величественными тостами. Ночь мы провели в палатках, предоставленных организаторами праздника. А утром нас с Беллой вместе с Чабуа пригласили вылететь в Тбилиси на вертолете. Оказалось, что мы летим вместе со всем правительством Грузии. Шатили находится в горах на высоте почти полутора тысяч метров над уровнем моря, и во время полета командир вертолета вдруг сообщил пассажирам, что хочет в знак своего уважения показать гостям высокогорное озеро Тхели (переводится как “Горло”) и сейчас произойдет посадка.

Вертолет приземлился на удобной, покрытой снегом площадке. Выбравшись наружу, мы провалились в снег по колено, а нам еще предстояло пройти сотню метров до берега. Не предназначенная для такого приключения обувь быстро промокла. Озеро оказалось на редкость красивым: оно было совершенно черного цвета и выделялось на белом снегу, как темная полынья. Продрогшие, стуча зубами, мы вернулись к вертолету и увидели, что летчики расстелили на снегу скатерть и приготовили угощение – закуску и сухое вино. Но прекрасное вино невозможно было пить на таком холоде. Все мечтали о рюмке более крепкого напитка. Грусть и уныние отразились на лицах правительственной делегации. Неожиданно для всех Белла открыла сумку и достала бутылку отличного грузинского коньяка, который ей накануне подарили организаторы праздника. Радость присутствующих трудно описать. Все получили по спасительному глотку, благодарили и целовали Беллу. Вертолет поднялся, и мы вскоре оказались в Тбилиси.

Идея устроить выставку в Тбилиси возникла у меня еще в 1960-е, после первого путешествия по Грузии, когда был написан цикл картин “Сванетия”. Работа с Вахтангом Чабукиани и встречи с грузинскими художниками усилили мой интерес к Грузии, ее культуре и людям. Я смотрел картины Нико Пиросманишвили, Ладо Гудиашвили, Давида Какабадзе и Елены Ахвледиани, видел дивную красоту жизни, красоту пейзажей, красоту архитектуры. Я искал темы и объекты для художественного осмысления и воплощения всего этого в живописи. Идея показать картины в Тбилиси меня не оставляла, но воплотилась только в 1984 году.

Выставка состоялась в Доме художника на проспекте Руставели. На открытии мы с Беллой принимали наших друзей, в моем представлении олицетворявших грузинскую литературу и искусство. Выставку открывал Сергей Параджанов, а Гия Маргвелашвили написал короткое эссе, предваряющее каталог этой выставки: