Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

class="p">— Куда там! Похлеще прежнего. «Нам, — говорит, — составителям, один конец — под колесом».

— Да-а. Какое уж тут спокойствие? Вот я и прикидываю: ты придешь расстроенный, или я заявлюсь после перепоя с тяжелой головой, или Ивану почему-то не захочется уголь грести. Что получится?

— Толку не будет, — согласился Андрей.

— Вот мне и думается, что бригаду должны объединять не только производственные интересы. Нужна заинтересованность во всем. Взаимовыручка.

— Ну, Ванюра уже себя показал: «И я не я, и хата не моя, и меня заставили».

— Ты долго еще пилить будешь? — обиделся Ванюра.

— А что, будто лучшим стал, да? — отозвался Андрей. — О себе только думаешь, о своей выгоде. Ты что мне на тендере шептал?.. С получки тащил Тимофея Авдеевича и меня в пивную? Молчишь?.. То-то, бестолковая твоя башка.

Вмешался Тимофей. Он-то знает, откуда у Ивана такая путаница в голове. Знает, не так просто вышибить то, что ему с детства вколачивал Афоня.

— Ладно, — миролюбиво сказал он. — Кое-что Иван уже понял. Поймет и остальное.

— Ничего себе — «понял», — проворчал Андрей. — Сундук угля набухал и попер.

— Ну, хорошо, хорошо, — попытался прервать его Тимофей.

Но Андрей не унимался:

— Вы, Тимофей Авдеевич, погодите. Мне интересно знать, почему он потащил уголь с паровоза? Что, разве ему не дают? Слышишь, Ванюра? Ты получаешь уголь?

— Получаю.

— Тебе не хватает?

— Все тащат.

— Не трепись, — рассердился Андрей. — Тимофей Авдеевич не тащит, я не тащу, другие...

— Дался тебе этот уголь! — возмутился Ванюра. — Мой батя, знаешь, как говорит? «Если с работы идешь и ничего не несешь — зенки со стыда на лоб лезут».

— Вот, пожалуйста, понятие какое у человека, — заговорил Андрей. — А вы, Тимофей Авдеевич, еще заступаетесь.

— Побыл бы в моей шкуре, — как мог, отмахивался Ванюра от Андрея. — Поглядел бы я на тебя.

— А что? На мой характер, я бы ему сказал, — горячился Андрей. — Так бы пуганул!..

— Родителя, да?

Андрей похлопал Ванюру по плечу, доверительно сказал:

— Родителя мы обязаны почитать. А вот тут как раз такой случай, когда надо к черту послать, колосник ему в бок...

Этот совершенно неожиданный поворот в рассуждениях Андрея и то, как он, не повышая тона, и даже будто ласково изложил свои взгляды на взаимоотношения между родителями и взрослыми сыновьями, рассмешило Тимофея.

— Ну, артист! — заливался он смехом. — Уморил! Ей-ей, у топки талант губишь.

Ванюра сидел красный, взъерошенный. Тимофей наклонился к нему.

— Не обижайся. Слышь? Уж больно уморительно этот Андрюха лицедействовал. Не мог я сдержаться.

— Так. Правильно. Извинитесь. Пожалейте, — злословил Андрей. — А он в следующий раз половину паровоза домой утянет.

— Хватит, Андрей, — посерьезнел Тимофей. — Кончай свою критику.

— Разве это человек? — ободренный заступничеством механика, пожаловался ему Ванюра. — Сибирская язва.

— Нет, вы только послушайте его! — теперь уж по-настоящему вскипел Андрей. — Уж если кто из нас язва, так это ты! Язва капитализма на нашем здоровом теле. — Зло уставился на Ванюру. — Экономия топлива — показатель работы бригады? Показатель. Тут стараешься изо всех сил, чтоб и пар держать, и лишнюю лопату угля не" пустить в распыл, а он...

Тимофей был очень доволен, что возник этот разговор. Конечно, Ивану нужно все высказать. Дать понять, что от него хотят. И в этом Андрей оказывает ему неоценимую услугу. Но Тимофей начал уже побаиваться, как бы не перехлестнуть через край.

— Можно подумать, что для перепалки вы не нашли лучшего места, чей мой дом, — сказал строго.

— Нет, вы только представьте себе, Тимофей Авдеевич, — уже не мог так сразу умолкнуть Андрей. — Встречает его на путях стрелок военизированной охраны, а то, гляди, и сам Кончаловский. «Ну-ка, показывай, что несешь?..» И это кочегар передового экипажа! Позор!

— Я что сказал! — повысил голос Тимофей. — Вы чего собрались?.. И ты, — повернулся к Андрею, — и ты Иван, — мои гости. И давайте не будем обижать друг друга. По крайней мере, в своем доме я этого не позволю.

— Так это он... — начал было Андрей. Налил Тимофею, Ванюре, себе. — Давай мировую, что ли, — потянулся рюмкой к Ванюре.

— Вот это другой разговор, — одобрительно отозвался Тимофей. — И кто старое помянет, тому глаз вон.

— А на меня ты, Иван, не дуйся, — мирно продолжал Андрей, — Думаешь, мне удовольствие — психовать?.. Не хочется, чтобы ты жмотом стал.

Елена принесла салат, с укором глянула на мужа.

— Ох и возьмусь же я за тебя! — пригрозила. — На вечеринку ребят пригласил или на производственное совещание?

— Сейчас, мать, — пообещал Тимофей. — Сейчас так гульнем, что чертям станет тошно!

Елена демонстративно закрыла уши, вышла, и тотчас же донесся ее радушный возглас:

— Входи, входи! Вот кстати!.. — Потом — какой-то шепот. Приглушенное и настойчивое: — Не выдумывай, пожалуйста. — И снова — радостное: — Тимоша, ты посмотри, кто к нам пришел!

На пороге в сопровождении улыбчивой хозяйки появилась нарядная, несколько растерявшаяся Фрося. Поздоровалась, закинула за спину косу. Тимофей поднялся ей навстречу:

— Ты же просто молодчина, Фросенька!

Андрей с любопытством рассматривал ее. А Тимофей продолжал:

— Вот и чудесно. Давай к столу. Знакомься с женихами.

— С Иваном мы свои люди, — сказала Фрося, кивнув ему.

— А это мой помощник Андрей Раздольное, — представил Тимофей.

Андрей поднялся, слегка наклонил голову.

— Видишь, какой шаркун! — засмеялся Тимофей, — Учти, сердцеед и волокита, гроза девчат.

Андрей смутился, не ожидал такой аттестации. Услышал ее насмешливое:

— Очень приятно познакомиться.

— Предостерегаю только потому, что родная племянница, — не унимался Тимофей. — Чтоб потом не было никаких претензий.

— Тимоша, ну что ты! — всплеснула руками Елена. — Такое говоришь о приличном молодом человеке! Вы, Андрей, — повернулась к нему, — не позволяйте так подшучивать над собой.

— Что поделаешь, Елена Алексеевна, — уже овладев собой, сказал Андрей. — Против правды не попрешь.

— Что и требовалось доказать, — между тем продолжал дурачиться Тимофей. — Ты, Фросенька, видишь яркое доказательство моей правоты. Одну уже покорил.

— Да, теперь я знаю, какой это страшный