Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

человек, — бросив лукавый взгляд на Андрея, проговорила Фрося. — Спасибо, дядя Тимофей. Вы открыли мне глаза. — И тут же прыснула со смеху. А вместе с нею смеялись и остальные, особенно Иван, довольный тем, что в этот раз под перекрестный огонь попал не он, а Андрей.

— Но я и другое поняла! — вдруг воскликнула Фрося. — Поняла, что в этом доме не дождешься, когда предложат выпить.

— Об этом и я говорю, — поддержал Андрей.

Тимофей смущенно почесал затылок.

— Ну и шельмы. Подкузьмили. — Наливая ей рюмку, пригрозил: — Держись, Фроська. Теперь-то не увернешься. Заставлю выпить до дна.

Фрося легким движением вскинула голову.

— Вы меня удивляете, дядя Тимофей. Разве возможно, чтоб где-нибудь, когда-нибудь железнодорожник отказывался от рюмки?

— Бахвалка несчастная, — проворчал Тимофей.

— За ваши успехи!

Фрося подняла рюмку.

Вообще ее приход внес большое оживление в компанию. Перекусив, Фрося сорвалась с места, склонилась над патефоном. Комната наполнилась музыкой. Нежный доверительный голос сообщал о своих потаенных надеждах и желаниях:

Сердце в груди

Бьется, как птица.

И хочется знать, что ждет впереди.

И хочется счастья...

А потом пел Утесов о сердце, которому не хочется покоя, о любви, что нечаянно нагрянув, окрашивает весь мир в удивительные, чудесные тона.

Андрей смотрел на Фросю и улыбался. И какая-то тревожная радость — неясная и влекущая — нарушала покой его собственного сердца.

— Танго! — объявила Фрося. — «Утомленное солнце».

Тимофей подтолкнул Андрея локтем.

— Ладно уж, — понимающе усмехнулся. — Иди, танцуй... пока разрешаю.

Едва прозвучали первые такты мелодии, Андрей подошел к Фросе. Она положила руку ему на плечо. Андрея охватила непонятная робость. Никогда с ним такого не случалось. И потому так неуверенно сделал проходку. Но скованность быстро исчезла. Следующее на Андрей выполнил смелее.

— Крепче держи — легче будет танцевать, — шепнула Фрося.

И он вдруг почувствовал себя с ней легко и свободно.

— Ишь, как выкомаривают западноевропейский, — восхищенно проговорил Тимофей. — Гляди, Иван. Учись.

— Я лучше выпью, — отозвался Ванюра. — Давайте, Тимофей Авдеевич, еще по маленькой.

— А за что?

— Так просто.

— Так просто не пью. Выпьем за тебя. За твое хорошее будущее.

Подошла Елена, составила им компанию. А потом потащила упирающегося Тимофея танцевать.

Иван посматривал на Андрея. Вон какой пижон. И костюм, и галстук, и туфли «джимми»... А почему у него, Ивана, нет всего этого? Что, помешала бы ему вот такая одежда? Чем он хуже других? Ведь он тоже неплохо зарабатывает. А все из-за отца. У него один сказ: «Нечего деньги швырять на ветер. Будешь жениться — купим».

И Иван прикидывал: «Может быть, это тоже тот случай, когда надо послать батю к черту?»

За окном сгущались сиреневые августовские сумерки. Заявился Сергей на велосипеде, вкатил его в кухню, пошептался с матерью, перекусил на скорую руку и ушел. Подъехали на линейке Киреевна и Савелий Тихонович — были у знакомых на хуторе. Их сразу потащили к столу. А Фрося и Андрей танцевали. Когда же в третий раз «солнце попрощалось с морем», Фрося сказала:

— Иметь только две пластинки — преступление, дядя Тимофей. Пойду принесу свои.

— А помощник не нужен? — тут же напросился в провожатые Андрей.

— Помощник? — Фрося мгновение колебалась. — Пойдем.

28

Вечер был тихий. Всходила луна. Пахло яблоками и молоком.

Они шли бок о бок. Андрей слышал шелест шелка и легкое дыхание Фроси. Ему хотелось, чтоб эта дорога не кончалась никогда.

— Хорошо у вас, — со вздохом проговорил он. — Хорошо...

— Звезда падает! — воскликнула Фрося. — Быстрее задумай желание.

— А ты?

— И я задумала.

— Какое?

— А ты какое?

Андрей смутился, отвел взгляд.

— Нет, сейчас не скажу... Потом.

— Тогда и я — потом, — резко сказала Фрося, досадуя, что шутка умерла.

Некоторое время они шли молча. Первым не выдержал Андрей:

— Так это верно сказал Тимофей Авдеевич?

— Что сказал?

— Да вот... как мы выходили.

— Насчет поклонников, что ли? — осведомилась Фрося. — Куда уж вернее.

— Так, ясно, — проговорил Андрей, усмехнувшись.

Фрося с любопытством посмотрела на него.

— А о тебе он верно все это?..

— О, да, — важно ответил Андрей.

— Так, ясно, — повторила Фрося его слова.

Они взглянули друг на друга и рассмеялись.

Вот таким — веселым и лукавым — Андрей больше нравился Фросе.

— Теперь я окончательно убедилась, что имею дело с сильной личностью, — сказала она. — Тебя даже водка не берет.

— Это точно. Хоть инжектором закачивай — не берет, колосник ему в бок.

— Какой колосник?

— Ясное дело — паровозный. Присказка такая.

— Оригинальная присказка. Сколько живу — не слышала. В книге где вычитал, сам придумал, или как?

— Ишь, чего захотела! — будто даже испугался Андрей. — Этого нельзя говорить. Иначе вся сила потеряется.

Фрося понимающе кивнула.

— Волшебство, конечно.

— В том-то и дело, — многозначительно сказал Андрей. И тут же предложил: — Хочешь, проверим?

Фрося согласилась, абсолютно уверенная в том, что сразу же разоблачит этого доморощенного факира.

— Я у вас впервые, — продолжал Андрей. — И никого, конечно, здесь не знаю. Верно?

— Допустим.

— Мы идем, как шли, и я буду говорить, где живет колхозник, а где наш брат транспортник.

— Договорились, — усмехнулась Фрося, предвкушая легкую победу.

— Колхозника двор, — слегка замедлив шаги, определил Андрей.

— Ну, это ты случайно угадал. Давай дальше.

— И это колхозника. И это... Вот тут живет кто-то из наших. А дальше опять колхозник.

— Игнат Шеховцов — их председатель, — растерянно проговорила Фрося.

— Ну, что? — торжествовал Андрей. — Еще нужны доказательства? Пожалуйста... Колхозника дом.

— Лаврентий Толмачев живет, — подтвердила Фрося.

— А тут — деповский.

— Афанасия же Глазунова подворье. Бати Ивана вашего.

«Видно, еще та штучка этот Афанасий Глазунов», — подумал Андрей. А вслух сказал:

— Значит, случайно это я все? Да?

— Нет, Андрюшка, ты просто гений! Рассказывай, как это ты? Ну? — заглянула ему в глаза.

...Совсем близко ее губы. Вот они — улыбчивые, полураскрытые, будто чего-то ждущие. Надо лишь слегка наклониться, и можно их