Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

внатяжку, он подтянул реверс, уже привычным движением послал рукоятку регулятора пара до отказа и начал попускать. Паровоз качнуло вперед, и он помчался — легко, свободно увлекая за собой огромную тяжесть. Дорохов только какой-то миг испытал знакомое ощущение, как бывало при большой волне, когда палуба уходит из-под ног.

— Вот это да! — услышал он восторженный возглас Андрея. — Теперь пойдет, колосник ему в бок!

Дорохов посмотрел на Тимофея, который, высунувшись из окна, озабоченно обернулся к составу. Усилившийся встречный поток знойного воздуха ожесточенно теребил его тронутый сединой чуб.

Первым желанием Дорохова было броситься к Тимофею, обнять, поблагодарить за пережитую радость. Но он сдержался, весь отдаваясь волнующему, увлекающему волшебству скорости. На его глазах рождалось будущее. Он увидел воплощение того, о чем говорилось на Всесоюзном совещании — конкретное проявление умного, по-хозяйски расчетливого использования паровоза. И он снова подумал о том, что должен мобилизовать коммунистов, сделать так, чтобы это будущее как можно скорее стало сегодняшним днем для всех паровозных бригад...

Август дышал зноем. Жар исходил и от котла. Врывающийся в паровозную будку сухой и горячий степной ветер не приносил облегчения. Во рту пересыхало, а каждая клеточка тела сочилась потом. Клим больше других страдал от изнуряющего зноя. Он с завистью посматривал на сухого, жилистого Андрея, бросавшего уголь в топку: как дьяволенок, извивается — сильный, тренированный. Когда-то и он, Клим Дорохов, был вот таким. Когда-то и он бросал уголь в корабельные топки. В бою, под обстрелом интервентов. И ничего. Не задыхался вот так, как большая выброшенная на берег рыба.

Пальцы его сами застегнули робу. И ноги сами привели к Андрею. Клим оттер его плечом, взял из рук лопату.

— Передохни, — сказал. Опытным глазом сразу же определил, куда надо подбросить уголька. Кинул одну лопату в раструску, вторую, третью...

Он работал, может быть, не так быстро, как Андрей, но ловко и сноровисто. В его движениях, в том, как брал уголь, как пускал его веером, угадывалась профессиональная хватка. Этого Андрей не мог не заметить.

— А у вас, товарищ начпо, того... неплохо получается.

— Травишь, сучий сын, — тяжело перевел дух Клим. Ему лестно было услышать похвалу. Но он не обольщался. Конечно, однажды приобретенные навыки не забываются всю жизнь. Однако ведь время тоже кое-что да значит. — Годы не те, Андрюха, — сказал не без сожаления.

— Подумаешь, годы, — возразил Андрей. — В такие годы еще о-го-го! — заговорщицки подмигнул он. — А насчет «соцнакопления», — выразительно глянул на брюшко Дорохова, — два-три месяца у меня в дублерах походите — как бабки пошепчут.

Тимофей не вмешивался в разговор. Смотрел вперед, слушал, улыбался, прикидывал, что ответит Дорохов.

Клим не заставил себя долго ждать.

— Говоришь, поможет?

— Наукой доказано. Без обмана. Ежели что — приходите.

— Спасибо, — засмеялся Дорохов. — Буду иметь в виду.

Ванюра все это время подавал Андрею какие-то знаки, испуганно пучил глаза, манил к себе. Андрей досадливо отмахнулся. Но тот не унимался. Пришлось подниматься к нему на тендер.

— Ты что, балаболка, плетешь? — возбужденно зашептал Ванюра. — На кого критику наводишь? Такое начальство, а он... Гляди, как бы сам не полетел в дублеры, а заодно и мы с Авдеичем.

— За этим и звал? Ах ты, деревня, чертов гагай, колосник тебе в бок. За шкуру свою испугался. Во жила! — возмущался Андрей. — И когда ты станешь человеком? Горе ты мое!

Ванюра действительно был и горем, и проклятьем Андрея. После того, что случилось во время следствия, Андрей никогда бы не стал работать с ним в одной бригаде. Тимофей Авдеевич уговорил. Мол, надо помочь хлопцу стать на ноги. Мол, нехорошо отмахиваться от живого человека. И вот уже сколько времени Андрей воспитывает его, а он опять же за свое.

— Ты мне эти штучки оставь, — строго предупредил Андрей.

— Так ведь...

— Считай, что разговор не окончен. Лекцию прочту по свободе. А сейчас греби уголь.

Андрей быстро спустился вниз. Глянул на приборы. Воды достаточно, давление пара подходящее. Со своего левого крыла высунулся из окна. Паровоз мчался на всех парах, чеканя отсечку. Андрей тихо ругнул Ванюру, потом себя — за то, что отвлекся от работы. Увидел будочника с флажком в руке, сквозь грохот услышал голос рожка.

— Путь свободен! — крикнул, повернувшись к Тимофею.

— Свободен! — отозвался Тимофей.

— Свободен, — стоя рядом с ним, подтвердил Дорохов. У него уже не было сомнений в благополучном исходе эксперимента.

Потом, правда, им дважды приходилось останавливаться у светофоров, так как в пути догоняли впереди идущий обычным ходом маршрут. Зато на свободных перегонах Тимофей легко менял ритм работы машины. Зато уже научился трогать с места и правильно определять увеличившийся тормозной путь.

Это была победа. Она отзывалась стозвонной радостью в их сердцах.

27

Сдав машину бригаде Максимыча, они уселись на сундучки тут же.

у паровоза, усталые и гордые этой усталостью. Закурили.

— Значит, к шести часам приглашаю к себе, — сказал Тимофей.

— А что у вас, Тимофей Авдеевич? Или праздник какой?

— Праздник и есть, Андрюха. Такой рейс нельзя не «замочить».

— И то верно, — согласился Андрей. — Рейс — что надо!

Тимофей не спеша достал часы. Щелкнула крышка, на которой выгравировано: «По заказу НКПС». Такие всем механикам выдали.

— Двенадцать, — проговорил. — Через двадцать пять минут наш подойдет. А ты, Андрей, пятичасовым подъедешь.

— Меня только помани гулянкой, и пеши примчу, — засмеялся Андрей. Бросил окурок. — А то, може, раньше сбежимся? Я такой, что уже бы и начинать.

— Потерпишь, — отшутился Тимофей.

— А жинка у вас сердитая? — не унимался Андрей.

— Как тебе сказать? Увидишь.

— Сердитая у Авдеича жинка? — повернулся Андрей к Ванюре.

Но Ванюру, видимо, беспокоило иное. Он вскочил, озабоченно сказал:

— Не опоздать бы к поезду.

Время, конечно, было в запасе. Торопиться еще не следовало. Но Андрей озорно крикнул:

— Хватай сундук! Беги!

Он потянулся к сундучку Ванюры, намереваясь подать ему в руки.

— Ого! — невольно вырвалось у него. — А сундучок-то тяжеловат.

Ванюра наершился:

— Не тебе нести.

— Уголь? — презрительно сощурился Андрей.

— А хотя бы и так? Подумаешь, куска угля жалко.

— Не угля, а тебя жаль, паразита дурнявого. А ну, высыпь, колосник тебе в бок!