Гагаи том 1 - Александр Кузьмич Чепижный

class="p">— Андрей дело тебе говорит, — вмешался Тимофей.

Пришлось Ванюре нести свой груз к будке стрелочника и там опорожнить сундучок.

Остаток пути шли молча. Порывался было Андрей сказать свое веское слово, но Тимофей прервал его:

— Ладно, Андрюха, не надо омрачать такой день...

А сам думал о том, что этот Афонькин выкормыш и в самом деле испортил праздник. Какой же это сумбур у него в голове?!

И лишь дома Тимофей малость успокоился, решив, что у него еще будет время заняться этим парнем. Праздник должен быть праздником. Вот и Елена поздравила его с успехом, выслушав «доклад» о поездке. И в этот миг, наверное, не было на всем свете женщины, счастливее ее. И наверное, ни одна жена не гордилась так мужем, как она своим Тимофеем.

Тимофей подхватил Елену на руки, закружил по комнате. Целовал и снова кружил.

— Да уймись ты, — смеялась Елена. — Ну, непутевый! — И то припадала к колючей щеке, то отстранялась, упираясь кулачками в его грудь. — Мальчишка ты несносный! С поездки ведь. Укладывайся отдыхать.

— Отдыхать?! — вскричал Тимофей. — Э, нет, голубушка. Гостей будем принимать! Из бригады ребята придут. Помощник и кочегар.

— Почему же ты раньше не предупредил? Что же я вам на стол подам? Вечно ты ставишь меня в неловкое положение перед чужими людьми.

— Чужими? — Тимофей приподнял бровь. — Ну и сказанула же ты, Ленка! Да ведь это моя вторая семья. А значит, и твоя. Свои ребята! Давно бы надо было поближе сойтись.

— Будто своих можно угощать чем попало, — проворчала Елена. — Чего глаза мозолишь! — шутливо прикрикнула на него. — Марш в магазин!..

К приходу гостей все было готово. И они не заставили себя ждать. Тимофей даже ахнул, увидев Андрея.

— Ну, аристократ.

Конечно, они встречались лишь на работе. Там известно какая одежда. Роба. А сейчас на нем хорошо подогнанный темно-синий костюм, тонкая белая рубашка, галстук. Белеют в меру выставленные накрахмаленные манжеты. Лацкан украшает значок ГТО второй ступени. В руках — цветы.

— А вот и Елена Алексеевна, — представил Тимофей вышедшую на крылечко жену.

— Это вам, — подавая ей букет, сказал Андрей.

Тимофей подшучивал над Андреем:

— Поддабриваешься к хозяйке? Да? Ах ты, лиса!

— А что же остается делать? Спрашивал, спрашивал, сердитая ли Елена Алексеевна, а вы так и не ответили. Тут уж инстинкт самосохранения.

Вмешалась Елена:

— А ты смотри на молодежь и учись хорошим манерам. Уже забыла, когда цветы приносил...

— Ага, значит, сообща на меня? — проговорил Тимофей. — Слышишь, Иван? Придется нам тоже объединяться.

Ванюра лишь застенчиво улыбнулся. В своей голубой футболке, простых брюках и парусиновых туфлях он неловко себя чувствовал рядом с расфранченным Андреем. Вообще, если говорить по правде, после того, как его отчитали за уголь, Ванюра решил не идти к Тимофею Авдеевичу. А отец дураком обозвал. «Не будь олухом, — сказал. — Не всегда механики приглашают к себе кочегаров». И бутылочку водки сунул. Ванюра не знает, куда деть эту злосчастную бутылку, и еще больше теряется.

На выручку ему пришел Тимофей.

— А, ты со своей выпивкой! Давай, давай! — Сам взял у него из рук поллитровку и поставил на стол. — Пригодится.

С самого начала за столом создалась непринужденная обстановка. Наполнили рюмки. Подняли.

— В обществе воспитанных людей, — начал Тимофей, — первый тост принято провозглашать в честь хозяйки дома.

— Я с удовольствием, — кивнула Елена.

— Но мы — паровозники. А где вы видели воспитанных паровозников? К тому же у нас два дома. Не берусь утверждать, в каком доме мы больше живем: в том ли, где семья, или в доме на колесах.

— Ну и пейте за свой паровоз! — поняв намерение Тимофея, воскликнула Елена. Демонстративно поставила свою рюмку, вызывающе сказала: — Пейте.

— Вот-вот, — подхватил Тимофей. — Об этом я и хотел сказать. Чувствуете, друзья мои, какой металл звенит в голосе Елены Алексеевны? В переводе на человеческий язык это значит: «Попытайтесь только не посвятить мне первый тост, не видать вам ни печеного перца, ни яичницы с колбасой...»

Ребята засмеялись. Не выдержала и Елена. Лишь Тимофей оставался подчеркнуто серьезным, хотя и в его глазах прыгали смешинки.

— Я вас спрашиваю, друзья, что делать?

— Будем воспитанными! Давайте будем воспитанными, колосник...

— Правильно, Андрей! — подхватил Тимофей. — Иного выхода нет. Придется выпить за благополучие этой женщины, в чьих руках наше сегодняшнее бытие. — Он исподтишка подмигнул Елене — озорно, радостно. Шепнул: — Будь здорова.

Мало-помалу и Ванюра втянулся в разговор, осмелел. Невольно подумал, что дома у них никогда не бывает вот так просто и весело. А чтоб гости собрались — такого Ванюра не помнит. У отца одно на уме — копить, тянуть в дом все, что плохо лежит. Нет, лучше не вспоминать об этом.

Тимофей оглядел стол, зачастил:

— Так-так-так. Вижу, пришло время наливать. — Взял бутылку. — Ну, теперь и за второй дом можно выпить. За то, чтобы колеса крутились, чтоб все у нас было, как в хорошей семье.

Елена тоже пригубила и ушла на кухню. Разговор больше касался последней поездки.

— Доказали? — допытывался Андрей. И сам же отвечал: — Доказали. Начпо доволен? Доволен. Можно, значит...

— Ты погоди, — прервал его Тимофей. — Это у нас пробная поездка. Одна за столько времени. А если каждый рейс такой? Выдержишь?

— Выдержу.

— А Иван выдержит? А я?

— Выдержите. Силенки что у одного, что у другого.

— Верно, — согласился Тимофей. — Силу нам с Иваном не занимать. Только не эту силу, не эту выдержку имею в виду. Внутренняя самодисциплина, собранность, вот чем мы взяли... Работа у нас какая? Коллективная. Каждый в отдельности мы ничего не значим, ничего не стоим. А вместе — горы сдвинем.

— Само собой, — проговорил Андрей.

— Но ведь надо, чтобы мы все время были вместе, чтоб понимали друг друга, научились владеть собой, своими чувствами. И когда потребуется — сумели бы подчинить их коллективной воле. А то ты придешь на смену чем-то расстроенный или...

— Да как же не расстроишься?! — воскликнул Андрей. — Батя словно с цепи сорвался: пятую жинку привел. У меня уже от этих «мамаш» в глазах рябит.

— И так же закладывает? — спросил Тимофей.