Пристанище пилигримов - Эдуард Ханифович Саяпов

передумал нас убивать? — прошептал я, а моя спутница даже захныкала от страха.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем он появился на выходе из туннеля… Пирамидальные тополя стояли в лунном свете навытяжку; отбрасывая на дорогу длинные фиолетовые тени, делали её похожей на «зебру». Ласковый ветерок с моря гладил меня по голове, словно успокаивая. Бежать было некуда: за спиной обрывался каменный откос, — и, если бы он пошёл в мою сторону, мне бы осталось только одно: кинуть ему в башку камень, как это сделал Давид с Голиафом. Но этот чёрт решил не испытывать судьбу — он просто растворился в темноте.

Он долго принюхивался, вертел головой, пытаясь понять, куда мы исчезли так внезапно. Он искал нас совершенно целенаправленно, и это не был случайный прохожий, невинный вуайерист, любитель помастурбировать на open air, — это был самый настоящий зверь. Я не смог его рассмотреть, но я почувствовал его.

— Ты его видишь? — спросила Анюта чуть слышно. — Мне кажется, он ушёл.

— Он ушёл через сосновый бор в сторону «Кубани». Там ещё есть тропинка до «Югры», а если обойти холм с другой стороны, то можно выйти к Ольгинке.

Мы подождали ещё какое-то время и решили выбраться из своего убежища. Анюта поднялась в полный рост, хрустнув коленными суставами, и насмешливо спросила меня:

— Эдуард, а почему мы бегаем от него? Ты ведь здоровый мужик… Как дал бы ему в репу!

— Молчи, глупая женщина. Это не простой человек…

— А какой? Его можно убить только серебряной пулей?

— Сам не могу понять, — задумчиво произнёс я. — В какой-то момент мне стало очень страшно, словно это не человек, а демон.

— А-а-а, понятно, — сказала Анюта, изобразив фальшивое участие на лице. — Походу, тебя опять накрыло, дружок. Прекращай бухать, а то начнёшь шарахаться от собственной тени.

— Кстати, знаешь, что говорил мой тренер по боксу? Деритесь лишь тогда, когда вас загнали в угол и некуда бежать. Во всех остальных случаях уносите ноги, даже если противник слабее вас. Помните, маленькая драка может закончиться большими проблемами: либо вас убьют, либо убьёте вы.

— Пошли домой, — сказала Анюта жалобным голосом и тихонько икнула.

Сквозь ветви кустарника просвечивала луна, выхватывая из темноты половинку её лица, — водянистый мутный глаз смотрел на меня с безразличием куклы, тонкий нос казался кривым и костистым, подбородок рассекла чуть приоткрытая щель её бескровных, бледно-розовых губ, мокрые волосёнки свалялись и прилипли ко лбу, напоминая лапшу быстрого приготовления, — другая половинка ушла в тень и казалось мертвенно-серой.

— Пойдём, детка… Не боишься? — спросил я, отряхивая с колен прилипшую траву.

— А чего мне бояться?

— А вдруг он не ушёл. Стоит где-нибудь за деревом и выжидает, когда мы нарисуемся.

— Ну, тогда у тебя появиться прекрасная возможность применить свои навыки, а так же доказать, что ты настоящий мужик, а не чмо…

— Кому доказывать? — спросил я, глядя на неё сверху вниз.

— Мне!

— Не собираюсь я ничего доказывать. Помнишь, что говорил тренер? Избегайте… а лучше бегите от любых конфликтов.

— И что, ты бросишь меня на произвол судьбы?

— Конечно. Метнусь за подмогой. Пускай тебя Андрюшка Калугин спасает: ему за это деньги платят.

— Ну и тренер был у вас… Тогда зачем единоборства, если их не применять?

— Сулейманов Рашид Александрович. Он был маленький и тщедушный. Очки с выпуклыми стёклами на резинке. Мы называли его батискафом. Ходил он чуть прихрамывая, говорил слегка пришепётывая, и был он тихим пьяницей. Ты знаешь, я вполне понимаю его позицию… На его месте я бы тоже никуда не лез.

Мы отмахивали быстрым шагом, то и дело оглядываясь по сторонам. Лес шумел. Придорожные кусты гнулись на ветру. Луна светила нам в спину, и наши длинные трусливые тени бежали впереди нас.

Пройдя босиком метров сто, Анюта не выдержала и одела туфли. Резкий стук каблуков нарушил хрупкий покой сосновой рощи… И вот она открыла глаза в дремотной оторопи, оживилась и начала внимательно вглядываться в нас, и вот уже крючковатые корни полезли из губчатого мха, потянулись к нам жилистые руки-ветви, колыхнулись папоротники, и вышел из-под земли «дюжий приземистый человек».

— Сними туфли, — дрожащим голосом попросил я.

— Что?

— Сними туфли! — рявкнул я, выпучив на неё глаза. — Сейчас все крылатые твари слетятся… Для них это как патока — стук женских каблуков в ночи.

— Да перестань ты меня кошмарить, — жалобно попросила Анюта, но туфли всё-таки сняла.

— Приду в номер и нажрусь в уматину, — произнёс я, сглатывая слюну. — У меня бутылка в холодильнике стоит запотевшая…

— А мне нальёшь? — спросила Анюта.

— Тебе бармен нальёт, а у меня в номере жена спит, и я тоже спать собираюсь. Выпью и нырну к ней под одеяло. Прижмёмся попками и сладко так захрапим.

Я улыбнулся как малахольный.

— О, бля, про жену вспомнил. Вы хоть трахаетесь иногда? — спросила она равнодушным голосом.

— К чему эти бессмысленные телодвижения? Тем более ребёнок уже есть.

— А как же супружеский долг?

— Его, похоже, кто-то другой уже исполняет.

Когда мы подошли к КПП, охранник тут же выскочил из своей будки. Его и без того подвижное лицо показалось мне излишне оживлённым: он даже подмигивал мне левым глазом или у него начался нервный тик.

— Хде вы шляетесь?! — возопил он. — Мы уже с нох сбились, а вас всё нет!

— А что случилось, братан? — спросил я.

— Тут какие-то люди приехали, — ответил охранник. — Один из них — старший оперуполномоченный ухоловного розыска, а все остальные — типичные бандитские рожи. Шукают конкретно тебя.

— Меня?! — воскликнул я — сердце моё дико всколыхнулось и ноги подкосила неприятная дрожь.

— А меня? — спросила Анюта с глупым выражением лица.

— Да кому ты нужна? — ответил я, глядя на неё с презрением.

— Хам, — буркнула она.

— Нет, девушка, вас никто не шукает. Вы можете проходить в отель, а тебе, братишка, лучше будет тормознуть, — сказал охранник, раздувая щёки и многозначительно выкатывая глаза. — Тебе лучше переждать хде-нибудь в другом месте.

— Это где