Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

Перву душу да безответну,

А втору душу да безымянну,

93. А третью душу да понапрасну!..»

168. Отправление молодца в царство Кудревана

«Ой еси, да моя маменька,

Благоверна молода царыцая!

Наложи-тко бласловленьицё

Ехать в царьсво в Кудреваново!» —

5. «Ой еси, да цядо ты моё!

Ехать во цярьсво в Кудреваново,

А есь тут три застовы (так) великие;

Перва-та застова великое —

Стоят, стоят леса высокие,

10. От сырой земли да ле́са — до неба,

От восток леса до запада;

Тут веть рыськуцему зверю прорыску* нет,

Ясному соколу пролету нет,

Тибе-ле доброму молотьцю проезду нет!» —

15. «Ой еси, да моя маменька,

Благоверна молода царыцая!

Наложы-тко бласловленьицё великоё

Ехать во цярьсво в Кудреваново!» —

«Ой еси, да цядо ты моё!

20. Ехать во цярьсво в Кудреваново,

А втора-та застова великое —

Стоят, стоят горы высокие,

От сырой земли да горы — до неба,

От восток горы до запада;

25. Тут веть рыскуцему зверю прорыску нет,

А ясному соколу пролету нет,

Тибе-ле доброму молотьцю проезду нет!» —

«Ой еси, да моя маменька,

Благове́рна молода́ цари́цая!

30. Наложи-тко бласловленьицё великое

Ехать в цярьсво в Кудреваново!» —

«Ой еси, да цядо ты моё!

Ехать во цярьсво в Кудреваново,

Третья-та застова великое —

35. Тут стояла река огненна,

От восток река до запада,

От сырой земли да пламё — до неба;

Тут рыскуцему зверю прорыску нет,

Ясному соколу пролету нет,

40. Тибе-ле доброму молотьцю проезду нет!» —

«Ой еси, да моя маменька,

Благоверна молода царицая!

Наложи-тко бласловленьицё великоё

Ехать во цярьсво в Кудревано[во]!»

45. Наложила бласловленьицё

46. Ехать во цярьсво в Кудреваново.

(Он проехал эти три заставы. — Дальше Суховерхова не знает.)

Вехорев Дмитрий

Дмитрий Ве́хорев — крестьянин д. Шотовой Горы, лет под 45. Он грамотен настолько, что читает и поет в церкви. Он сказал мне словами по стихам историческую песню «Петр I на молебне в Благовещенском соборе» и хотел потом пропеть ее голосом; но это ему запретила жена, мать и еще одна старуха Анна. Последняя подскочила ко мне, перекрестила меня и прочла надо мной воскресную молитву «Да воскреснет Бог», предполагая, вероятно, что я, как идущий от дьявола антихрист, растаю, как воск. Жена же угрожала бросить его, если он станет петь. Поэтому он так мне и не пропел песни.

169. Петр I на молебне в Благовещенском соборе

Середи было сильного царства Московскаго,

Середи государст[в]а Росийского,

Середина Москвы, в Кремле-городе

У того дворца у государева

5. Что удеялося-учинилося?

Тут не грозная туча поднималасе,

Что не синее облако выкаталосе,

Што не красное солнце выкаталосе,

Што не светел месяц выкатаитьсе, —

10. Выходил наш надежда православной царь,

Наш бывшой царь Пётр Алексеевич,

Што на то на крыльцо на прекрасное.

Он садилса во корету золоту,

Покатилса государь да ко Божьей церкви,

15. Што ко Божьей церкви ко соборное,

Што к соборное церкви к Благовещению.

Прикатилса государь ко Божье́й церкви,

Становилса государь на место царское,

Начинал о[н] петь-служить Божии молебены:

20. Он у Спаса просил много милости,

У премудрой Софеи премудрости.

Он отпел-отслужил Божии молебены,

Выходил из церкви Божии,

Садилса во корету в золоту.

25. Покатилса государь от Божьей церкви:

Впереди несут знамёна царские,

27. А позади несут мису золотую.

Чемакин Лука

Лука Чема́кин — крестьянин д. Шотовой Горы, околка Чернильницы, 50 лет, служил в солдатах. Он пропел мне старину «Иван Горденович» и часть песни о поездке Петра I в Благовещенский собор[387]. «Ивана Горденовича» он выучил у своей матери; он еще знал раньше, но теперь позабыл про князя Михайла, про князя Владимира, про Илью Муромца, Добрыню и Алешу Поповича.

170. Иван Горденович

Сваталсе царищо Кощевищо

На той же Настасьи на Митревны;

Он сваталсе да равно три года.

Запираласе Настасья во темной погреп;

5. Зарываласе Настасья жолтым песком,

Жолтым песком да зеленым дерном.

Приехал Иван да сын Горденович,

Выводил он Настасью из темна погреба,

Он брал ею́ да за белы́ руки,

10. Садил ею́ да на добра коня.

Поехали да во чисто полё,

Во роздольицё широкоё;

Становили они бел шатёр.

Приехал царищо Кощевищо:

15. «Ище хто есь в бело́м шатру, —

Выходи-ко во чисто полё,

Во роздольицё широкоё;

Мы с тобой да станём дел делить,

Дел делить да станём [б]ратоватьсе!»

20. Первым боём билисе,

Палицами да всё шибалисе:

Палицы да поломалисе —

А-й друг друга всё не ранили.

Копьицами да всё кололисе:

25. Востры копьиця да всё поломалисе —

А-й друг друга всё не ранили.

Вострыма сабельками да всё рубилисе:

Востры сабельки да поломалисе —

А-й друг друга да всё не ранили.

30. Скакали со добрых коней,

Хваталисе да рукопашкою —

Ой, пнул царищо Кощевищо,

Свалил он Ивана Горденовича,

Садитсе на белы груди,

35. Берёт он булатной нош,

Хоцё колоть да груди белые.

Как спроговорил Иван да сын Горденовиць:

«Уш ты ой еси, Настасья Митреевна!

Возьми ты копьё булатное,

40. Порази ты царища Кощевища!»

Взяла она копьё булатное

И ткнула царища Кощевища

Прямо в широкую грудь, —

Свалилса царищо Кошевищо.

45. Скочил Иван да сын Горденовиць,

Взял он булатной нож,

Роспорол да грудь широкую царищу Кощевищу.

Как спроговорил Иван да сын Горденович:

«Уш ты ой еси, Настасья Митреевна!

50. Садись-ко на добра коня;

Поедём во свещенной храм

Принимать с тобой законной брак!»

Садятсе они да на добра коня,