Архангельские былины и исторические песни, собранные А. Д. Григорьевым. Том 1 - Александр Дмитриевич Григорьев

class="v">Как спроговорыл калика перехожая,

И спроговорыл калика переежджая:

«Эдако собакищо обжорцивоё,

Эдако собакищо ненажорцивоё!

175. Кабы у вас собакище порозорвало».

Да зазбу́ривало[384] Цюдищо поганоё:

Шып он калики перехожое и переежджое, —

И шыбло веть Цюдищо поганоё,

Шыбло ножом да перечи́ниньким.

180. Прилетел етот ножицёк в белу́ю грудь.

Взял етот ножицёк выломал, —

Бросил ему ножицёк обратно веть.

И спроговорыл детинушка удаленькой:

«Отодвиньсе, царевна[385], от Цюдища,

185. Берегитесь, бога́тыри могуцие, —

Не хватило щобы кровью поганою!»

Снял как детинушка удаленькой,

Снял он шляпу Земли Гречеську;

Ударыл он шляпой Цюдища.

190. Прилетела как шляпоцька в Цюдища —

191. Убил он Цюдищо шляпой своей.

166. Встреча Ильи Муромца с Егором-Святополком и с поленицей

Егор-Святополк едет по полю. На него нападает Илья Муромец, но Егор-Святополк не обращает на это внимания. Илья Муромец повторяет нападение, но Егор-Святополк по-прежнему не обращает внимания. Илья Муромец нападает на него в третий раз. Они называются назваными братьями и едут вместе. По дороге они видят, что старик делает гроб. Егор-Святополк спрашивает старика, для кого он делает гроб. Старик отвечает, что для того, кому он подойдет. Илья Муромец ложится в гроб, но он мал для него. Тогда ложится Егор-Святополк: гроб в пору, и он закрывается крышкой, но потом не может поднять ее. Илья Муромец, по его просьбе, бьет мечом по крышке, но результатом этого появляются железные полосы поперек и вдоль гроба. Видя, что приходит смерть, Егор-Святополк велит Илье Муромцу взять его меч и коня, а для того, чтобы он был в состоянии поднять его меч и ездить на его коне, он велит ему нагнуться и посредством слюны передает ему часть своей силы.

Илья Муромец едет по полю. Тут на него нападает поленица. Он не обращает на ее удары внимания. Она нападает на него во второй и наконец в третий раз. Затем эта поленица, оказавшаяся девицей, приглашает Илью Муромца к себе. Они едут. Когда они приезжают ко дворцу ее отца, девица отдает Илье свой меч и велит ему идти в дом крыльцом, где сидит ее отец, встречающий своих дочерей после поездок, и приказывает не разговаривать с ее отцом, а вместо ответа сунуть в руку меч, чтобы он не раздавил руки. Илья Муромец так делает и входит во дворец. Там он, как кажется, и живет с этой девицей[386].

Шотова Гора

Шо́това Гора — деревня Никитинской волости, стоит на правом берегу р. Пинеги, на тракте, состоит из нескольких удаленных друг от друга околков (таковы, напр.: Волость, Черни́льница, Но́совка, Подгорье) и растянулась на несколько верст; в ней есть церковь.

Суховерхова Макарина

Макарина Суховерхова — крестьянка д. Шотовой Горы, 55 лет, вдова. Она пропела мне две старины: 1) «Мать князя Михайла губит его жену» и 2) «Отправление молодца в царство Кудревана»; последнее представляет, вероятно, отрывок чего-нибудь цельного: или старины про Дюка или духовного стиха про Егория Храброго. Она знает еще стихи: 1) «Егорий Храбрый» и 2) «Сон Богородицы». Раньше она знала много старин, но забыла их, так как давно их не пела; про князя же Михайла она поет еще и теперь.

167. Мать князя Михайла губит его жену

Поехал кнесь Михайло

На грозну службу велику.

От двора-та да он отъехал,

А до грозной службы не доехал, —

5. У его конь-лошать подопнулась,

Пухова шляпа свалилась,

Востра сабля переломилась:

«Верно, в доме да несчесливо:

Верно, маменька неможот,

10. лебы кнегина Катерина».

Его маменька родима

Она слуг всех притомила,

Она коней заморыла;

А парну баенку топила,

15. А лисоугольё нажыгала;

Да звала она кнегину

в парну баенку помытьсе;

Она клала на утробу

лисоугольё горецё —

20. Выжыгала из утробы

малого безгрешного младеньця.

Она клала Катерину

В белу ду́бову колоду,

Наводила на колоду

25. трои обруци жалезны, —

Отвозила она колоду

на синё морё Хвалыньско.

Как приехал кнесь Михайло

со грозной службы великой:

30. «Уш ты маменька родима!

А ище где же моя кнегина

Да кнегина Катерина?» —

«Да твоя-та веть кнегина

Она во горенки во новой,

35. На кроватки на тисовой,

на перины на пуховой!»

Да кидалса кнесь Михайло

Он во горенку во нову

На кроватку на тисову,

40. На перину на пухову, —

Не нашол своей кнегины

Да кнегины Катерины.

«Уш ты маменька родима!

А ище где же моя кнегина

45. Да кнегина Катерина?» —

«Да твоя-та веть кнегина

у соборной Божьей церькви!»

Да кидалсэ кнесь Михайло

Да к соборной Божьей церькви, —

50. Не нашол своей кнегины

Да кнегины Катерины.

«Вы скажите, люди добры,

А ище где же моя кнегина

да кнегина Катерина?..»

55. А ему нянюшки сказали,

Ему маленьки сказали:

«Твоя маменька родима

Она слуг всех прытомила,

Она коней заморила;

60. Парну баенку топила,

Она лисоугольё нажыгала;

Да звала она кнегину

в парну баенку помытьсе;

Она клала на утробу

65. Лисоугольё горецё —

А выжыгала из утробы

мало безгрешного младеньця.

Она клала Катерину

В нову дубову колоду,

70. Наводила на колоду

трои обруци жалезны, —

Отвозила она колоду

на синё морё Хвалыньско!..»

Да кидалса кнесь Михайло

75. на три ножыка булатны, —

Его нянюшки здёржа́ли,

Его маленьки схватали.

И да кидалсе кнесь Михайло

он в огоницёк в горе́цёй, —

80. Его нянюшки сдёржали,

Его маленьки схватали.

И да кидалса княсь Михайло

Он в синё морё Хвалыньско, —

Его нянюшки не здёржали,

85. Его маленьки не схвата́ли.

Его маменька родима

Крутым берешком ходила,

Слезно плакала, рыдала:

«Уш я тяшку (так) согрешила,

90. Юш я три душы погубила: