Крах лицедея - Чингиз Абдуллаев

— Вы сказали «нет», — напомнил Дронго, пристально взглянувна женщину. Она выдержала его взгляд.

— Я не торгую статуэтками, — призналась она, — вообще-то яникому не должна об этом говорить. Но для вас могу сделать исключение. На самомделе я сотрудник Интерпола. Меня прислали сюда, чтобы не допустить подобногопреступления. Но, как видите, я оказалась не на высоте.

Дронго испытующе смотрел на Петкову. Затем сказал:

— Теперь по крайней мере ясно, откуда такие глубокиепознания в криминалистике. И, конечно, вы не случайно оказались здесь в отеле.А сеньор Галиндо слышал, как вас провожал ваш родственник на вокзале. Значит,все было подстроено?

— Отчасти, — призналась она, — но мне нужно было иметьтакого свидетеля…

— Вы подозреваете Галиндо? — несколько удивленно спросилДронго.

— Пока не знаю, — загадочно ответила Петкова, — во всякомслучае, он был одним из тех, кто мог вызвать подозрения. И мне было важно,чтобы он услышал, как меня провожают. Согласитесь, что это создает алиби,независимо от моих собственных усилий.

— Согласен, но зачем вам был нужен подобный спектакль?Неужели вы заранее знали, что здесь может произойти убийство?

— Или что-нибудь вроде того, — призналась Ирина. — Давайтевыйдем отсюда, чтобы не мешать остальным.

Она прошла первой, и Дронго, оглянувшись на полицейских,поспешил следом. У бассейна все еще толпились растерянные гости. Дронго сПетковой пришлось отойти в сторонку.

— По нашим сведениям, здесь должен был появиться оченьопасный преступник, — тихим голосом продолжила она. — О конференции ювелиров,намечавшейся именно в этом отеле, знало слишком много людей. Мы решили, что намнужно проконтролировать ситуацию.

— Странно, — пробормотал он, — я полагал, что немного знаю оработе Интерпола. Мне казалось, вы просто обрабатываете поступающую к ваминформацию и служите своего рода передаточным центром.

— Кроме группы региональных инспекторов, которые иногдавыезжают на места, — пояснила она. — Думается, вы должны были бы об этомпомнить.

— Минуло много лет, да и не всегда мне приятно вспоминатьпрошлые годы. Значит, вы оказались здесь не случайно? Могу я узнать, за кемименно вы следите?

— Я сама не знаю, — призналась Петкова. — Нам было известнотолько, что преступник, который мог оказаться среди собравшихся в отеле, оченьопасен. И способен совершить нечто похожее на то, что случилось с мистеромРочбергом.

— Кто же это?

— Пока не знаем. Можно лишь исключить сеньору Ремедиос ижурналистку Эрендиру Вигон. Человек, которого мы ищем, мужчина.

— Понятно. Хотя Эрендира Вигон вполне может оказатьсяпереодетым мужиком, — пошутил он.

— Смешно, — она улыбнулась. В темноте сверкнули ее белыезубы. — Действительно, эта мерзавка любого мужчину за пояс заткнет. Однако онаизвестный журналист. Правда, с очень грязной репутацией.

— У Геддеса репутация не лучше, — напомнил Дронго.

— Но его знает в лицо весь мир. Пабло Карраско и Бернардознают друг друга, и, очевидно, достаточно давно. Если исключить Антонио, какслишком молодого, то кто остается?

— Ювелиры, — сказал Дронго, — четверо ювелиров, ни одного изкоторых Карраско раньше не видел в лицо. Правда, можно не считать Ямасаки, ведьон был знаком с Рочбергом. Тогда трое: Галиндо, Мачадо и Шекер. Кто из нихубийца?

— Насчет Ямасаки я не согласна, — неожиданно заявилаПеткова, — а если они действовали сообща? Вы исключаете такую возможность?

— С кем сообща?

— Ямасаки и Рочберг. Может быть, преступник прибыл подмаской Ямасаки, привезя с собой человека, которого он выдавал за Рочберга.Такой вариант вполне возможен.

— Я начинаю вас опасаться, — Дронго еще пристальнейпосмотрел на Ирину, — вы готовы выдвинуть любую, самую невероятную версию. Итем не менее среди тех, о ком мы говорим, только три человека реально вызываютподозрение. Ведь ни одного из них никто раньше не видел. Тургут Шекер, ЭнрикоГалиндо и Руис Мачадо. Три неизвестных нам ювелира. Вам придется проверитькаждого.

— Вы правы, — задумчиво сказала она. — Извините меня, ядолжна подойти к менеджеру отеля.

Она отошла от Дронго. Он оглянулся по сторонам. Людиоживленно обсуждали случившееся. На многих лицах была растерянность. Но страхане чувствовалось. Видимо, все полагали, что это тот самый случай, который можетпроизойти в любом, даже суперохраняемом отеле. Дронго прошел в ресторан,находившийся в переходе между двумя внутренними дворами. Выбрав столик, онпопросил официанта принести ему рюмку коньяка. Сказывалось напряжение последнихчасов. Официант еще не успел выполнить заказ, когда в зал нетвердой походкойвошел Антонио Виллари. Он уже переоделся и теперь был в джинсах и темной майке.Вечером в отелях подобного класса не принято было появляться в ресторане втакой одежде. Но Антонио не признавал условностей. Увидев сидевшего водиночестве Дронго, он направился к нему.

— Вы тот самый спаситель репутации Пабло Карраско, которыйуспел остановить фотографа? — спросил он, чуть качнувшись. И, не дожидаясьразрешения, уселся за столик Дронго. Тот с любопытством посмотрел нанепрошеного собеседника.

— Вы успели переодеться? — уточнил Дронго. — Кажется, выиспачкали свою одежду, перед тем как появиться на приеме.

— Я уже объяснял, что испачкал ее томатным соком, — злонапомнил Антонио, — и не смотрите на меня так, словно это была кровь. Я неубивал вашего толстяка.

— Почему моего?

— Вы с ним из одного класса. Из одного сословия толстосумов.

— Вы ошибаетесь. Я совсем не богатый человек. И уж тем болеене ровня Рочбергу, — парировал Дронго.

— Напрасно вы помешали фотографу, — громко сказал Антонио, —о нашей связи с Пабло и так всем известно. Он не хочет о ней рассказывать,боится гнева родственников своей жены. А они уже давно обо всем знают.

— Я не посвящен в подробности ваших отношений, — холоднозаметил Дронго.

Он кивнул официанту, поставившему перед ним пузатый бокал сянтарной жидкостью. Антонио попросил принести ему виски без содовой, и официантотправился выполнять его заказ.

— Вы бы все равно ему помешали, даже если бы были посвящены.Так называемая порядочность вашего сословия. — Он качнулся на стуле. Былозаметно, что он сильно перебрал.

— У вас есть ко мне конкретные претензии? — спросил Дронго,держа бокал в руке.

— Нет. Я просто подумал, что вы напрасно утруждали себя.Никто здесь ваш поступок уже не оценит. Вот Пабло — так старался заполучитьэтого жирного американца. И чем все кончилось? Не вызови он сюда Рочберга, всебыло бы хорошо.