Охота на гиену - Наталья Александрова

Двери открыл ему хиленький мужичок в очках, с седой небородой, а бороденкой.

Одет мужичок был в шорты и маечку, как на пляже. А вквартире был жуткий холод и сквозняки. Мужичок внимательно прочиталудостоверение Сергея и пригласил в комнату. Комната, против ожидания Сергея,была чистая, но были в ней две странности — распахнутый настежь балкон и еще вкомнате почти не было мебели.

«Пропил, что ли?» — неуверенно подумал Сергей.

Он повидал пьяниц, и никак не вязались его представления оних с чистым полом и спокойными движениями открывшего ему дверь мужчины. Иглаза у него тоже были спокойные, не было в них ни капли суетливости.

— Садитесь. — Хозяин кивнул на единственный стул,а сам расположился на маленьком коврике на полу в позе лотоса.

— А нельзя балкон закрыть? — поинтересовалсяСергей. — Может, уже проветрилось?

— Вообще-то я так всегда живу, — вежливо началхозяин, — но если вы просите…

— И зимой тоже? — полюбопытствовал Сергей.

— Когда мороз несильный. Привык, знаете, к прохладе,закаляюсь. Так вы по какому делу?

— Все по тому же самому, — вздохнул Сергей. —Вы обстоятельства дела-то знаете?

— Наслушался на похоронах Тамариных.

— Кто ж вас на похороны позвал?

— Алла позвонила, мы с ней раньше дружили, когда я вшколе работал. Вы знаете, ни разу в жизни на похоронах своего врага небыл, — откровенно признался Владимир Николаевич, — да у меня иврагов-то особенно не было раньше А тут вот пошел… Не скажу, что удовольствиеполучил или удовлетворение. Лежит она в гробу, никто ее не боится. ,И хоть быкто-нибудь искренне горевал! Люди даже и не притворялись, даже родственники неплакали.

— Здорово ее в школе ненавидели?

— Боялись, да и ненавидели тоже. Помню последний нашразговор, я, конечно, тогда не в лучшей форме был, но смотрю на нее и вдругзамечаю, какое же она удовольствие получает, когда человека унижает.

Просто что-то патологическое, такое и не вылечишь. В общем,вы, конечно, думаете, что мое мнение предвзято, но я вам точно скажу, что школатеперь свободно вздохнет.

— Похоже, вы правы.

"Да-а, — думал Сергей, шагая по лужам, — покачто единственное, что связывает двух убитых женщин, кроме ножа и розы, —это то, что обе они были первостатейными стервами. Но ведь за это не убивают?То есть убивают, конечно, но в споре, в аффекте, то есть когда достала ужесовсем.

Но чтобы заранее смерть планировать, ко дню рожденияподгадывать.., это что-то новенькое, в моей практике не встречалосьраньше…"

Разумеется, Надежда оказалась права, и уже во вторник настоле перед Сергеем лежало дело потерпевшей Кукушкиной Евдокии Никифоровны,уроженки деревни Чикино Калининской области, русской, пятидесяти двух лет отроду, убитой неизвестным в подъезде дома номер пятнадцать по улице Карабасоваприблизительно от 5 30 до 6 30 утра двадцать восьмого октября 1998 года. Орудиеубийства — немецкий кухонный нож лазерной заточки из злополучного набора. Наубитой также были найдены темно-красная живая роза (на рынке пятьдесят рублейштука) и записка, где было нацарапано черным фломастером «С днем рождения!».Еще в папке находилось заключение экспертов о том, что фломастер на всех трехзаписках был один и тот же, а ножи — разного размера, то есть похоже, чтоубийца имел стандартный набор ножей и использовал их по мере надобности, причемначал с самого узкого.

Сергей просмотрел протоколы допроса свидетелей. Сосед впервого этажа работает водителем троллейбуса. Развозка собирает их в полшестогоутра. Было холодно, сосед ждал в парадной, видел дворничиху живую и невредимуюи даже разговаривал с ней о погоде. И вся лестница слышала, как Евдокия вполшестого начала мыть пол. Потом около часа никто не выходил, а потом вполседьмого пошла эта тетка с собакой… — как его?

Хеопс? Нет, Рамзес, — и наткнулась на Евдокию. Народуутром никого, подъезд у них не закрывается, ни кода никакого, ни домофона нет,кто угодно мог войти, ножом пырнуть — и готово. Эксперты говорят, что ничего онс жертвами не делает, аккуратненько так ножичком раз, и все, крови кругом нет,очень профессионально, с первого раза — прямо в сердце. Твердая, значит, рука уубийцы. Да, тут еще копать и копать. И хоть он, Сергей, теперь работает неодин, а в составе бригады, все равно времени не хватает.

Сергей поднялся и поехал на встречу с участковым.

Участковый Павел Савельевич работал на своем месте давно,Сергея знал еще мальчишкой, а с матерью его был знаком через школу — воспитывалмалолетних хулиганов.

Встретил он Сергея приветливо, на все вопросы отвечал сготовностью, но по поводу убийства дворничихи Евдокии находился в полномнедоумении.

— Ну не представляю, кому ее убивать нужно было? Взятьс нее нечего, ты ее видел, ограбить — ведро, что ли, половое кому-топонадобилось?

— А месть? Мог ее кто-то из мести пришить? Давай, ПалСавельич, колись.

— Ну слушай. Жила Евдокия вместе с сыном воднокомнатной квартире. Площадь ведомственная, ей как дворнику полагается.

Сын у нее парень молодой, тридцати еще нету, но пьяницажуткий, неделями не просыхает и, естественно, нигде не работает.

— А с чего ж его так разбирает?

— А тут видишь какое дело вышло. Был у Лешки этого,Евдокиина сына, дружок, Виталька Боченков. Еще со школы они вместе были, вместев армию ушли, вернулись одновременно. Виталька сантехником в нашем ЖЭКеустроился и почти сразу женился.

Лешка у него свидетелем на свадьбе был.

Живут молодые, ребеночек родился, а Виталька пить стал. И нето чтобы так сильно, но каждый день, работа такая, сам понимаешь. Женатуда-сюда, а у нас в соседнем квартале как раз тогда объявился целитель, белыймаг, по фотографии от всего лечил и брал недорого. Вот соседки и уговорилиВиталькину жену к нему обратиться, а та, дура, Виталькиной отдельной карточкине нашла, а принесла ему фото, где они с Лешкой вместе на свадьбе. Тотфотографию взял, деньги тоже, велел ждать.

Проходит некоторое время — Лешка-то как запьет! И с тех поркаждый день тепленький. Ходила Евдокия к тому магу скандалить, он и говорит,ничего, мол, не могу поделать, обратный эффект, двойная петля астральная не такповернулась. Такой случай, говорит, один на тысячу бывает. Жалуйтесь, говорит,в астрал, а больше вам никто не поможет.

— В общем, лапши им на уши навешал.

А тот-то Виталька, пить бросил, подействовало на него?

— Да пить-то он бросил, да только жена от него всеравно ушла. Он, понимаешь, после исцеления этого слабоват стал по мужскойчасти, то есть не то чтобы слабоват, а прямо совсем никакой. Жена и ушла к егонапарнику. Тот пьет, конечно, но с этим делом зато все в порядке.