Дочь Волка - Виктория Витуорт

Сетрит снова заговорила, тихо, но оживленно, и все девушки слушали ее. Элфрун ничего не могла разобрать, правда, она не была уверена, что хочет все это слышать. Честно говоря, эта Сетрит злила ее – и этим своим чувственным придыханием, и округлыми формами, и таким видом, будто она знает больше, чем ей следует. У Сетрит раньше всех них начались месячные, и она планировала первой выйти замуж. Она была дочкой Луды, стюарда их поместья, и одного с Элфрун возраста, и, казалось бы, кому, как не Сетрит, было стать ее лучшей подругой в Донмуте – это было бы естественно. Но на самом деле Сетрит всегда раздражала ее, словно острый камешек, попавший в башмак.

И в этом не было вины Элфрун. Она-то как раз готова была дружить с Сетрит, но та всегда пресекала ее порывы острым словцом и высокомерными взглядами.

Послышался всплеск приглушенного смеха, и Сетрит, повернувшись, с вызовом посмотрела на Элфрун.

– Что такое? – встрепенулась Абархильд.

Сетрит пожала плечами, улыбнулась, но взгляда не отвела.

– Да что такое, девочка? – Абархильд оторвалась от своей работы. – Если тебе есть что сказать, поделись со всеми нами.

Сетрит с притворной застенчивостью потупилась:

– Простите, леди.

Абархильд только фыркнула; Элфрун надеялась, что ее бабушку так просто не проведешь. Она раздраженно ткнула иголкой в синюю ткань и попала в кончик большого пальца. Сдержав крик, она отдернула руку и сразу сунула палец в рот, чтобы не перепачкать кровью одежду; надеясь, что никто этого не заметил, она опустила голову и уставилась на кустик «коровьей петрушки» – бутня, растущий рядом, который только-только выбросил первые цветки. Боль для такой незначительной раны была на удивление сильной, и Элфрун прикусила кончик пальца, чтобы перебить ее другой болью, управляемой. По стебельку бутня маленькой красной капелькой ползла божья коровка.

Абархильд по-прежнему смотрела на Сетрит своими по-старчески слезящимися глазами. Из пекарни потянуло знакомым запахом свежего хлеба, а со склона холма позади двора донеслась булькающая трель кроншнепа.

Сетрит наконец сдалась:

– Простите, леди. Мы говорили про свадьбу. – Она снова бросила дерзкий взгляд на Элфрун. – Мы тут гадаем, кто может захотеть жениться на Элфрун.

– А это не ваше дело. – Глаза Абархильд на фоне морщинистой и обвисшей кожи лица были похожи на два кремня, готовые высечь искру. Уже через миг Сетрит не выдержала и отвела взгляд. – А ну-ка покажи мне свою работу! – Абархильд ткнула своим посохом в ее сторону, и серебряный с позолотой набалдашник сверкнул на солнце.

– Зачем?

В девичьем кружке прокатился испуганный ропот.

– Хочу посмотреть, так ли хорошо у тебя получается ткать, как чесать языком, распуская сплетни.

Сетрит поднялась на ноги и сделала несколько неуверенных шагов вперед, держа свой станочек перед собой, словно от него дурно пахло.

– Ближе.

Еще два шага, и посох Абархильд резко ударил снизу по ткацкому станку, выбив его из рук Сетрит вместе с тесьмой, и все это упало в высокую траву.

– Мне и смотреть не нужно. Я хорошо знаю тебя, неуклюжая лентяйка. И вы, девочки, вы все такие. Меня просто тошнит от вас. Подними, распусти и начинай заново.

Элфрун опустила голову, с трудом сдерживая улыбку.

Сетрит сердито нахмурилась, потирая ушибленные пальцы правой руки.

– А что, если я не стану это делать?

– Я поколочу тебя, и ты это прекрасно знаешь, толстая бездельница. А потом тебя еще и отец побьет.

Вздохнув, Сетрит закусила губу. Она хотела еще много чего сказать, но ее остановил неистовый крик, донесшийся со стороны холма.

– Прочь с дороги, вы все – прочь с дороги!

Из-за деревьев на заросшую травой поляну, где сидели девушки, выбежал какой-то светловолосый мужчина. Все вскочили и уставились на него. С той стороны, откуда прибежал этот человек, слышался глухой топот копыт.

– Вепрь… – Запыхавшийся мужчина с судорожно вздымающейся грудью согнулся пополам, пытаясь отдышаться. Это был Данстен, оруженосец Радмера.

– Так это за тобой гонится вепрь? – Абархильд с трудом поднялась со своего табурета, и ключи у нее на поясе тихо звякнули. – Он бежит сюда?

– Нет… нет… Видиа… – Он задыхался. – Вепрь напал… Леди, ему нужна ваша помощь.

– Видиа ранен? – рванулась вперед Сетрит; лицо ее было бледным, а уголки губ испуганно опустились.

– Да, – кивнул Данстен, все еще тяжело дыша. – Он пропорол его клыками. По ребрам. И по лицу.

Девушки начали собирать свои станочки и рукоделье и стали перебираться через ограду, когда из-за гребня холма появились две лошади, одна из них без седока; позади них бежали свора собак и несколько парней. Приглядевшись, Элфрун поняла, что среди них были Атульф и Кудда, помощник кузнеца. Впереди на Буре скакал ее дядя Ингельд. Поперек седла у него лежал какой-то длинный мешковатый сверток.

Нет, это был не сверток. Господи… Человек. Теперь она видела руку, которая безвольно болталась, словно у мертвеца. Видиа…

– Мама! Нужна твоя помощь!

Кровь, много крови было на руках Ингельда и его тунике, но гораздо больше ее пропитало насквозь одежду Видиа. Сколько пинт этой жидкости течет по человеческим венам? Светлая шкура Бури тоже была расцвечена красным, и Элфрун удивило то, что кобыла спокойно выносила этот запах.

Абархильд оказалась рядом еще до того, как Ингельд с Данстеном опустили тело егеря на землю.

– Элфрун, вот ключ от хеддерна[19]. Принеси мне полотно. Чистое, новое. Все остальные – уходите отсюда.

– Он появился словно ниоткуда. – Данстен все никак не мог прийти в себя. – Выскочил из зарослей ежевики и сразу бросился на аббата. Видиа оттолкнул нас в сторону…

– Элфрун, полотно!

Она замерла с открытым ртом, уставившись на своего дядю, едва узнавая его. Кровь забрызгала его щеки, пропитала волосы и запеклась на них красными сосульками. В этот момент трудно было представить себе кого-то менее похожего на священника.

– Он поднял его на клыки, – сказал Ингельд. – Я прогнал его.

– Элфрун!

Она подхватила свои юбки и побежала в усадьбу. Кладовую в задней части дома держали запертой, и до этого ей еще никогда не доверяли ключ. Замок был тугой, и ей пришлось напрячься, прежде чем дверь со щелчком открылась. Специи, сундук с деньгами, оружие и доспехи отца, а на самой нижней полке – аккуратно сложенные отрезы ткани. Схватив под мышку один из них, она бросилась обратно во двор. Кто-то уже принес воды. Сетрит пыталась протолкаться вперед, чтобы увидеть, что происходит.