Вторжение в Империю - Скотт Вестерфельд

Но одежда продолжала двигаться. Ее крошечные элементынаползали друг на друга, ощупывая покрывало на кровати, и словно принюхивались,пытаясь определить, является ли это поверхность кожей Зая. Решив, что это вовсене кожа, частички формы утратили к покрывалу интерес и начали перемещатьсябесцельно — а может быть, все-таки с какой-то тайной целью. Вероятно, форменнаяодежда сохраняла силуэт в динамическом равновесии, достигавшемся за счет всехэтих мизерных отклонений и столкновений.

«Как муравьи», — снова подумал Зай.

И решил больше не медлить и напялить на себя эту треклятуюодежду.

Облачиться в форму можно было бы и более достойным образом,но Зай не слишком часто посещал торжественные мероприятия и потому не имел вэтом деле большого опыта. Он отвернулся от кровати, сбросил халат и улегсяспиной на извивавшуюся одежду. Повертел руками — и плечи оказались в соответствующихвпадинах. Немного согнул ноги в коленях и подумал, что, наверное, стал похож наангела с короткими крылышками, лежащего на снегу. А потом он закрыл глаза истарательно притворился, будто не чувствует, как части формы, теперь ставшиеотчетливо и неприятно отдельными, налипают на его кожу.

Как только движение почти перестало ощущаться (а Зай поопыту знал, что микроскопическая портновская подгонка формы не заканчиваетсяникогда), он сел и посмотрел на свое отражение в большом зеркале, оправленном взолоченую раму.

Крошечные устройства, из которых состояла форма, теперьпредставляли собой единую, непрерывную поверхность. Фасетки их микроскопическихспинок растворились и слились друг с другом, наложившиеся одна на другуюпластинки в ярком свете сверкали, как хромированная сталь. Одежда плотнооблегала кожу Зая. Мускулы торса были подчеркнуты, а рубцы швов на плече ибедрах — скрыты. Прикосновение крошечных присосочек почти не ощущалось. В целомчувство было такое, словно он одет в легкие сетчатые рубаху и брюки. Ветерок,залетавший в открытое окно, таинственным образом проникал сквозь броню, и Заюказалось, что он голый, — что бы там ни говорило зеркало. Под параднойформой, согласно уставу, ему разрешалось иметь на себе только военную бирку скодом (спасибо Императору и за это). Зай подумал, а не могло ли случиться так,чтобы под действием электромагнитного импульса или из-за отказа компьютернойпрограммы микроскопические машинки погибли. Что же тогда будет? Неужели ониосыплются с него, как чешуйки амальгамы со старинного зеркала? Зай представилсебе, как в каком-нибудь зале на сборище, где народ в такой форме, все вдругоказываются голыми. Эта мысль не вызвала у него улыбки.

Такая катастрофа грозила не только наготой. Предстательнойжелезе досталось бы по полной программе.

Зай дал освещению команду вернуться к нормальному уровню, иформа сразу утратила металлический блеск и приняла окраску, соответствующуюгостиничной комнате, — стала похожа на темно-коричневый каучук.Поверхность блестела, будто смазанная маслом, и отражала огни столицы забольшими окнами. Зай завершил процесс одевания. Особый абсорбент прилип к егобосым ступням и принял форму ботинок. Парадные перчатки были короткими, изапястья остались открытыми. Две полоски — одна бледная, белесая, другая —металлическая.

Зай выглядел совсем неплохо. А если он стоял совершеннонеподвижно, то форма прекращала заниматься подгонкой, и тогда все вообще быловполне терпимо. По крайней мере, если он теперь начнет потеть на приеме уВоскрешенного Императора, умные маленькие машинки с этим справятся. Они умелипревращать пот и мочу в питьевую воду, могли подзаряжаться, пользуясь движениемчеловека и теплом его тела, а в таком маловероятном случае, как неожиданноеутопление, эти сказочные устройства должны были преобразиться в аппарат длядыхания под водой, забравшись к человеку в рот.

«Интересно, — думал Зай, — какая она на вкус, этоформа». Ему еще никогда в жизни не приходилось есть живых муравьев.

Капитан-лейтенант приложил к груди колодки с ленточками,обозначавшими его участие в различных кампаниях, и они автоматическизакрепились. Он не знал, куда прицепить большую новую медаль — ту награду,из-за которой он, собственно, и был приглашен на прием, — но оказалось,что форма это знает. Крошечные невидимые лапки вытянули награду из рук Зая иприкрепили ее прямо над боевыми планками.

По всей вероятности, крошечные машинки во всякихпротокольных моментах были искушены не меньше, чем в тактике выживания.Идеальный продукт современной военной микротехнологии.

«Пожалуй, я готов, можно идти», — подумал Зай.

Он сделал кодовый жест для интерфейса, но в обтягивающихперчатках получилось не очень четко, а затем произнес вслух имя своеговодителя.

— Капитан-лейтенант? — сразу же послышался ответ.

— Давайте покончим с этим, капрал, — отрывистораспорядился Зай.

Но он еще постоял у зеркала, глядя на свое отражение.Капралу пришлось прождать секунд двадцать.

Заметив машину, Зай прикоснулся к подбородку кончикамиуказательного, среднего и безымянного пальцев. Для ваданцев такой жест служилэквивалентом долгого негромкого свиста.

Машина в ответ бесшумно оторвалась от земли. Двеавтомобильные «вилки» с колесами, доставившие машину к отелю, отъехали назад истали похожи на учтивых кланяющихся пешеходов. Перед Заем открылась задняядверца — элегантная и хрупкая, словно гибкое крылышко птицы-оригами. Зайзабрался на пассажирское сиденье, чувствуя себя грубым и неуклюжим для стольделикатного транспортного средства.

Как только Зай удобно устроился на кожаном сиденье, капралобернулся. Его глаза блестели. На мгновение общее восхищение смело разницу врангах.

— Она, — сказал Зай, — прелестна.

С научной точки зрения разработанная Лартеном теориягравитации устарела на тридцать лет, но все еще неплохо годилась для флотскихучебных пособий. И потому, на взгляд капитан-лейтенанта Лаурента Зая,существовало четыре разновидности гравитации: тяжелая, легкая, зловредная ипрелестная.

Тяжелая гравитация именовалась также истинной гравитацией,поскольку создать ее могла только старая добрая масса, и лишь эта разновидностьсилы притяжения возникала естественным путем. На ее долю выпала такая грязная иуниверсальная работа, как организация солнечных систем, сотворение черных дыр иобразование вокруг планет атмосфер. Противоположностью этой «рабочей лошадки»была легкая гравитация, никак не связанная с массой — ну, разве только тем, чтолегкая гравитация была совершенно беззащитна перед действием тяжелогогравитационного поля. Тяжелые гравитоны без труда поедали легкие на завтрак. Нов глубоком космосе создать легкую гравитацию было довольно просто: для того,чтобы наполнить все отсеки звездолета силой притяжения в один g, требовалисьминимальные затраты энергии. Однако легкая гравитация вызывала некоторыепроблемы. На нее непредсказуемо воздействовали отдаленные объемы массы, поэтомудаже в самых совершенных звездолетах гравитационное поле было подверженомикроприливам. При легкой гравитации было трудновато подбросить монетку, неработали часы с маятниками, гироскопы, было невозможно разложить пасьянс.Некоторых людей легкая гравитация доводила до морской болезни — находятся жетакие, кто даже в полный штиль не в силах находиться на палубе самогогромадного и устойчивого корабля.