Вторжение в Империю - Скотт Вестерфельд

Оксам кивнула. В каком-то смысле Лаурент Зай стал героемслучайно. Его захватили в плен не по его собственной ошибке, и он угодил зарешетку без всякой надежды на побег. В конце концов его спасли с применениемпревосходящих сил. С одной стороны, сам он не сделал ровным счетом ничего.

Но тем не менее само то, что человек пережил все, чтопроисходило на Дханту, было событием из ряда вон выходящим. Остальные пленники,обнаруженные спасательным отрядом, были мертвы — даже те, кому былимплантирован симбиант. «Просто пострадал», — сказал Зай. Тут он сильноразбавил краски.

— Капитан-лейтенант, я вовсе не хотела сказать, будтомогу понять, что вы пережили, — проговорила Оксам. — Вы заглянули втакие бездны, в которые вряд ли кто заглядывал. Но вы сделали это, служаИмператору. И он должен как-то на это ответить. Определенные вещи должны быть… отмечены.

Зай грустно улыбнулся ей.

— А я так надеялся, что вы приметесь со мной спорить,сенатор. Но вы, видимо, не хотите показаться бестактной.

— Спорить? Потому что я — «розовая»? Ну что ж,бестактность так бестактность. Имперское присутствие на Дханту преступно.Местные жители страдают уже на протяжении жизни нескольких поколений, и я вовсене удивляюсь тому, что наиболее экстремальные дханты стали вести себябесчеловечно. Правда, это вовсе не оправдывает тех пыток, которыми онипользуются. Ничто не может этого оправдать. Но некоторые вещи не подвержены ниоправданию, ни объяснению, ни логике, ни обвинениям. Это вещи, которыепроистекают из банальной борьбы за власть — из политики, если хотите, — нов конце концов погружаются в глубины человеческой души. Это нечто жуткое, чудовищное,вневременное.

Молодой офицер изумленно заморгал, а Нара сделала глотокшампанского и заговорила чуть медленнее и спокойнее.

— Военная оккупация редко кому-то приносит дивиденды.Но Империя вознаграждает, кого может. Вы выжили, Зай. Поэтому должны принять отИмператора медаль, возвышение и командование звездолетом, которое вам, безсомнения, поручат. Это что-то да значит.

Зай, похоже, удивился — но не обиделся. Он едва заметнокивнул и чуть прищурился — будто что-то подсчитывал в уме из перечисленных сенаторомблаг. Может быть, мысленно посмеивался над ней?

Но нет, видимо, этот человек был напрочь лишен сарказма.Скорее всего, высказанные Оксам мысли были попросту новы для него. Всю своюжизнь он прожил среди самых «серых» из «серых». «Интересно, — думалаОксам, — а он хоть слышал о том, что эту оккупацию называли „освобождениемДханту“? Или слышал ли он хотя бы раз, чтобы кто-то высказывал сомнения вправоте Воскрешенного Императора?»

Зай задал вопрос, который подтвердил его неведение:

— Сенатор, а это правда, что вы отказались отвозвышения?

— Правда. Именно так ведут себя секуляристы.

— А я слышал, что в конце концов они передумывают. Ведьвсегда есть возможность задушевного разговора у смертного одра.

Оксам покачала головой. Поразительно, как упорно распространяласьэта пропаганда. Еще один образчик того, насколько просто манипулироватьистиной, и того, как «серые» страшатся Клятвы Смерти.

— Эту историю любит рассказывать ПолитическийАппарат, — сказала она. — Однако из почти пятисотсенаторов-секуляристов, избранных за последнее тысячелетие, только семнадцать вконце концов приняли возвышение.

— Семнадцать нарушили клятву? — спросил Зай.

Оксам победно кивнула, но тут же поняла, что сказанное ею невпечатлило Зая. Ему показалось, что этот ничтожный процент слишком высок. Для«серого» Лаурента Зая клятва была клятвой.

Ну и черт с ним.

— Что касается вашего вопроса, — сказалаОксам, — то ответ таков: да, я умру.

Зай протянул руку и легко коснулся ее запястья.

— За что? — спросил он с искренней заботой. —За политику?

— Нет. За прогресс.

Он недоверчиво покачал головой.

Нара Оксам мысленно вздохнула. Она обсуждала эту тему вовремя встреч на улицах, в общественных заведениях, в зале заседанийВастхолдского парламента, в прямом эфире масс-медиа, с планетарнымиаудиториями. Она сочиняла лозунги, речи и эссе по этому вопросу. А теперь передней стоял Лаурент Зай, человек, который наверняка ни разу в жизни не принималучастия ни в каких политических дебатах. В определенном смысле это было слишкомпросто.

Но он задал вопрос.

— Вы слышали о геоцентрической теории,капитан-лейтенант?

— Нет, ваше превосходительство.

— На древней Земле, за несколько столетий до началаполетов в космос, многие верили, что солнце обращается вокруг планеты.

— Видимо, они полагали, что древняя Земля оченьмассивна, — высказался Зай.

— В каком-то роде — да. Они думали, что вся вселеннаякрутится вокруг их планеты. Причем — обратите внимание — обращается за сутки. Утех людей были большие проблемы с масштабом времени.

— Действительно.

— Долгое время накапливались данные, противоречащиегеоцентрической теории. Были созданы новые модели, с солнцем в центре — болеелогичные и элегантные.

— Я так и думал. Даже не могу себе представить, как бывыглядело математическое обоснование планетоцентрической теории.

— Оно было ужасающе сложным и извращенным. Когдасмотришь на эту теорию теперь, то со всей очевидностью понимаешь, как это глупои старомодно — придерживаться древних предрассудков. Но когда возникла гелиоцентрическаятеория — такая элегантная и ясная, — случилось нечто странное.

Зай ждал. Он, похоже, забыл о своем шампанском.

— Почти никто не поверил в нее, — сказалаНара. — О новой теории какое-то время подискутировали, у нее появилосьнекоторое количество приверженцев, но потом ее почти совсем отвергли.

Зай сдвинул брови.

— Но, видимо, впоследствии люди осознали свою ошибку.Иначе мы бы с вами не стояли здесь, в двух тысячах световых лет от Земли.

Оксам покачала головой.

— Они не осознали. По-настоящему поменяли мнение оченьнемногие. Те ученые, что были взращены на старой теории, упорно цеплялись занее.

— Но как же тогда…

— Они умерли, капитан-лейтенант.

Нара Оксам допила шампанское. Древние споры все еще трогалиее, от волнения даже пересохло во рту.

— Вернее, они принесли в дар потомкам своюсмерть, — сказала она. — Они оставили планету своим детям. Толькотогда появились новые идеи, новая картина мира. Но только через смерть.

Зай покачал головой.

— Но наверняка они все равно когда-нибудь догадалисьбы…

— Если бы старики жили вечно? Если бы они обладали всембогатством, управляли бы армиями, не терпели несогласия? Мы бы до сих пор жилитам, на одинокой окраине Ориона, и считали бы себя центром вселенной…