Гостья - Стефани Майер

— Смотри ка. — Он мотнул головой в сторону вывески надзданием: «Родильное отделение».

— Понятно, — улыбнулась я. — Что ж, теперь ты знаешь, гдеискать.

Он сверкнул глазами и снова переключился на дорогу.

— Придется подождать. Похоже, они уже заканчивают. Джаредсделал еще один круг вокруг больницы и припарковал машину в дальней части большойстоянки, в стороне от огней. Он заглушил мотор, откинулся на спинку сиденья ивзял меня за руку. Я знала, что сейчас последует вопрос, и постараласьподготовиться.

— Анни?

— Да?

— Ты собираешься спасти Ищейку?

— Да.

— Потому что это правильный поступок? — попытался угадатьон.

— И поэтому тоже. Он помолчал.

— Значит, ты знаешь, как извлечь Душу, не повредив тело? —Сердце екнуло, и я нервно сглотнула.

— Да. Однажды мне пришлось применить эти знания на практике.Не здесь.

— Где? Расскажи, пожалуйста.

Эту, одну из лучших моих историй, динамичную, захватывающую,я по очевидным причинам никогда не рассказывала людям. Да, Джейми быпонравилось… Я вздохнула и начала вполголоса:

— Однажды на планете Туманов я, мой друг Укрощает свет и нашпроводник отправились в долгое путешествие по четвертому великому ледяному полюк одному из самых известных кристальных городов. Не помню имени проводника, аменя там прозвали Живет на звездах. К тому времени я уже имела определеннуюрепутацию.

Джаред хмыкнул.

— Предполагалось, что маршрут безопасен, поэтому мы иотправились втроем. Грызодеры частенько выкапывают в снегу берлоги и прячутся вних — охотятся из засады. Что то вроде западни: повсюду расстилается нетронутыйснег, ты идешь себе спокойно, но внезапно белое поле вокруг тебя взрывается изаслоняет небо. Взрослый Медведь весит примерно как крупный бизон, аполовозрелый самец грызодера массой не уступает синему киту. Нам попаласьособенно крупная особь. Грызодер выскочил перед проводником, мордой к нам сУкрощает свет. Вообще то Медведи быстрее грызодеров, только вот у этого хищникабыло преимущество: зверь напал неожиданно, и его огромная, твердая как каменьклешня обрушилась на нас и разрубила Укрощает свет пополам…

Какая то машина медленно вырулила с парковки и проехаламимо.

— Наверное, нужно было броситься бежать… но мой друг умирал,истекая кровью на снегу, я замешкалась и наверняка погибла бы, если быгрызодера не отвлекли. Позже я узнала, что наш проводник — вспомнить бы, какего звали! — попытался задержать хищника, вцепившись тому в хвост… Когдагрызодер выпрыгивает из сугроба, из за снега ничего не видно, ведь поднимаетсянастоящий буран. Проводник дал нам шанс убежать, он и не догадывался, чтоУкрощает свет свое отбегал. Грызодер развернулся к проводнику, задел нас второйлевой лапой, и меня отбросило в сторону. Верхняя часть туловища Укрощает светприземлилась рядом со мной. Снег вокруг был весь пропитан его кровью. — Язамолчала и поежилась. — То, что я сделала потом, не имело смысла, потому чтопод рукой не было тела, в которое я могла переселить Укрощает свет. Мынаходились в снежной пустыне, до ближайшего города не добежать. Конечно,жестоко было извлекать друга без обезболивающего, но я просто не могласмотреть, как он угасает в оторванной половине тела носителя Медведя. Натыльной части ладони, у резака, которым Медведи разрубают лед, — слишкомширокое лезвие… Рана вышла огромной. Хотелось верить, что Укрощает свет безсознания и боли не чувствует. Мой друг был еще жив. Нежно коснувшись, явыманила его из мозга Медведя и сунула в яйценосный мешок у себя на брюхе,между двумя самыми горячими сердцами. От холода Укрощает свет не умер бы, но уменя оставалось всего несколько минут, чтобы найти нового носителя. Только гдеже взять подходящее тело, когда кругом только снег да лед? Появилась мысльподсадить Укрощает свет в мое тело, однако я сильно сомневалась, что смогуввести его к себе в голову и при этом остаться в сознании… Без лекарств я быумерла вместе с ним, просто истекла бы кровью: у Медведей, с их количествомсердец, это происходит быстро. Грызодер взревел, под его гигантскими лапамизадрожала земля — стало ясно, что он вот вот учует нас под снегом. Рядомвалялось разорванное тело Медведя. Яркая кровь быстро привлекла бы зверя. Итогда мне в голову пришла одна безумная идея… — Я замолчала и тихонькозасмеялась. — Носителя Медведя под рукой не было. Свое тело я использовать немогла. Проводник погиб или убежал. Оставалось одно. Это казалось чистой водыбезумием, но в ту секунду я думала лишь о том, как спасти Укрощает свет. Мы небыли близкими друзьями, но мысль о его неминуемой смерти прямо у меня подсердцами приводила в отчаяние. Грызодер яростно взревел, и я побежала на звук.Направившись прямиком к третьей левой ноге чудовища, зацепила густой белый мехострой стороной всех шести рук и вскарабкалась зверю на спину. Он ревел икрутился, словно щенок, который пытается поймать свой хвост. У гры зодеровочень маленький мозг — и умишко соответствующий. Я взобралась на мохнатуюспину; цепляясь резаками, побежала по двойному позвоночнику к шее и черезнесколько секунд добралась до головы хищника. Вот тут то и начиналось самоесложное: мои резаки были длиной… примерно с твою руку до локтя, а шкурагрызодера — в два раза толще. Мне удалось только проредить мех и слегкаоцарапать кожу. Грызодер взревел и встал на дыбы. Едва не падая, я вцепиласьчетырьмя руками ему в шкуру, а зверь выл и крутился, норовя меня стряхнуть.Двумя оставшимися руками я попробовала углубить разрез, по очереди вонзая их втолстую шкуру, и почти отчаялась: шкура казалась непробиваемой. Грызодер словнос цепи сорвался, резко замотал головой, и я чуть не свалилась вниз. ВремяУкрощает свет подходило к концу. Я безуспешно тыкала резаками в рану. Неожиданногрызодер плюхнулся в снег, и если бы не логово, которое зверь вырыл для охоты,его туша меня бы раздавила. Мои резаки были у самой шеи хищника, и, как толькоя ударилась о снег, вес грызодера вогнал лезвия глубоко под шкуру — дажеглубже, чем требовалось. Нас обоих оглушило, а я вдобавок оказалась под тушейзверя, который начал кататься по земле. От ужаса я почти утратила способностьсоображать, но, судорожно вздохнув, все таки вспомнила про Укроща ет свет.Укрыв Душу от холода в мягких ладонях, я перенесла ее из яйценосного мешка врану на шее грызодера. Зверь встал на дыбы, а затем повалился на снег. Грызодеррвал и метал, рана на шее его только разозлила. Снежная буря, вызваннаянападением хищника, уже улеглась, и теперь грызодер прекрасно видел меня, перепачканнуюего кровью, — у грызодеров очень яркая кровь, такого цвета на Земле нет. Зверьпротянул ко мне гигантские клешни, и я подумала: «Ну все, конец». Меня утешалоодно: по крайней мере, я боролась. Клешня спикировала в снег, совсем рядом… Япосмотрела на огромную, страшную морду, и чуть не… нет, не рассмеялась. Медведине умеют смеяться. Но по ощущениям это напоминало смех, потому что на уродливойморде грызодера я увидела смущение, растерянность и стыд. Ни один грызодерникогда ни на кого так не смотрел. Укрощает свет потребовалось некоторое времяна то, чтобы освоиться в огромном теле и взять под контроль нового носителя.Несмотря на слишком маленький мозг, мой друг все таки меня узнал. Я доехалаверхом на Укрощает свет до самого города — пришлось зажимать рану на шее моегодруга, пока мы не добрались до Целителя. То то было шуму! Меня наградили новымпрозвищем — Верхом на звере, но мне оно не понравилось, и я попросила называтьменя прежним именем…