Крах Титанов - Грег Фаррелл

Некоторые выбывшие, включая Темпла Слоана, были стойкими приверженцами клана из Каролины, которые всегда поддерживали Льюиса. На их место пришли люди более искушенные в банковской деятельности, но никак не связанные с обеими Каролинами.

4 июня под усиливающимся давлением со стороны совета директоров, который требовал определить преемника генерального директора, Льюис был вынужден заменить своего давнего друга Эмми Бринкли Грегом Керлом на посту директора по управлению рисками. Для Бринкли это стало неблагоприятным окончанием карьеры, которая до 2008 года была отмечена постоянными успехами.

Уход из банка Бринкли означал также, что следующий генеральный директор Bank of America не будет плодом старой культуры NCNB. Среди топ-менеджеров компании она была последним носителем прежней культуры, поскольку окончила Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл, альма-матер Хью Макколла, и начала свою карьеру в NCNB в 1978 году, когда Том Сторрз был генеральным директором банка, боровшегося с Wachovia за звание главного банка Северной Каролины.

В конце зимы Льюису пришлось провести несколько часов, отвечая под присягой на вопросы подчиненных генерального прокурора штата Нью-Йорк. 11 июня он давал показания перед Комитетом по надзору и правительственной реформе палаты представителей о той необычной сделке, которую он заключил с Полсоном и Бернанке в декабре прошлого года ради получения 20 миллиардов долларов. Некоторые члены комитета, в основном республиканцы, выражали свое сочувствие Льюису, который оказался в затруднительном положении, и обвиняли Полсона и Бернанке за то, что они вынудили BofA принять деньги налогоплательщиков в обмен на завершение сделки, которую Льюис хотел расторгнуть. Другие, преимущественно демократы, выражали серьезные сомнения относительно мотивов Льюиса и намекали, что его угроза воспользоваться положением о MAC была уловкой, нацеленной на то, чтобы вытрясти из федерального правительства дополнительные средства. В последующие недели комитет вызвал для дачи показаний по этому вопросу Полсона и Бернанке.

Все лето совет директоров продолжал оказывать давление на Льюиса, требуя представить им план преемственности руководящих должностей. В ответ Льюис объявил 4 августа о назначении Салли Кравчек на должность главы отдела по управлению капиталами, которая должна была возглавить то, что прежде было «громадным стадом» Merrill Lynch. Раньше Кравчек руководила Smith Barney – подразделением Citigroup, которое занималось оказанием консультационных услуг по вопросам инвестиций, прежде чем ее уволил гендиректор этого банка Викрам Пандит, пришедший на смену Чаку Принсу.

Льюис с Олфином воспользовались приходом Кравчек, чтобы произвести и другие рокировки среди руководящего состава банка. Мойнихан, который изо всех сил стремился восстановить направление инвестиционно-банковской деятельности Merrill Lynch, был назначен руководителем розничного банковского обслуживания – самого заметного направления деятельности банка. Он сменил на этом посту Лиама Макги, которому было сказано, что у него не будет возможности занять пост гендиректора.

Монтаг оказался одним из самых ценных топ-менеджеров банка, а подразделение, которым он руководил, приносило банку миллиарды долларов прибыли

Вместо Мойнихана направление инвестиционно-банковской деятельности возглавил Том Монтаг (которому Джон Тейн заплатил 40 миллионов долларов). На эту должность его назначил Льюис, и Монтаг оказался одним из самых ценных топ-менеджеров банка, а подразделение, которым он руководил, приносило банку миллиарды долларов прибыли. Без этих прибылей Bank of America пришлось бы отчитываться об убытках и в двух первых кварталах 2009 года.

Объявив о назначении Кравчек и перестановках в своей руководящей команде, Льюис во всеуслышание объявил об официальном начале гонки за право стать его преемником. Он также заставил инвесторов надеяться на то, что он останется на своем посту по крайней мере еще два года.

В тот же день, когда было объявлено о перестановках в руководстве компании, Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям заключила с Bank of America сделку, потребовав от банка выплатить 33 миллиона долларов, чтобы снять обвинения в ненадлежащем предоставлении информации о соглашении, которое было заключено с Merrill Lynch о выплате миллиардов долларов годовых бонусов.

С тех пор как Льюис стал гендиректором, он подчинялся совету директоров лишь формально. Фактически он всегда был хозяином совета директоров банка

В том же месяце Льюис отправился в Аспен, чтобы провести отпуск в своем летнем домике и восстановиться после самого напряженного года в своей карьере. Он перестал бриться и начал размышлять о том, что случилось с ним, с его банком и с его работой. Льюис преуспевал в деле установления порядка и достижения согласия, особенно когда он сам устанавливал эти порядки и объявлял то, с чем все должны были соглашаться. С тех пор как он стал гендиректором, он подчинялся совету директоров лишь формально. Фактически он всегда был хозяином совета директоров банка. Что касается Гиффорда, то он также поддерживал Льюиса, особенно получив столь значительные привилегии после продажи Fleet Financial Bank of America – собственный кабинет, секретаря и возможность использования корпоративного лайнера в течение 120 часов ежегодно. До собрания акционеров в 2009 году, когда совет директоров неожиданно лишился своего лидера, Гиффорд никогда не кусал руку, которая его кормила.

Но теперь все было иначе. Гиффорд часто принимал сторону нового председателя правления – Мэсси, который стал оказывать на него заметное влияние. Новые директора понимали, что их появление в совете директоров BofA предполагало, что они должны были действовать разумно и наилучшим образом соблюдать интересы акционеров компании, поэтому они часто отвергали предложения Льюиса и ставили последнего в непривычную для него ситуацию, когда он вынужден был отстаивать свое мнение перед собственным советом директоров.

Когда Льюис вернулся с отдыха после Дня труда, он был уже другим человеком. То, что он отпустил бороду в первый раз за все время работы в банке, стало потрясением основ организации, в которой предпочитали носить белые рубашки и быть коротко подстриженными. Это выглядело почти так же, как если бы он бродил по штаб-квартире компании в сандалиях, бермудах и цветастой футболке. Разговоры о бороде не утихали целый день.

Вскоре после 9 утра в его кабинет заглянул Олфин.

– Я думаю, что больше не хочу этим заниматься, – сказал Льюис.

Даже Олфин, его ближайший соратник в банке, проработавший с ним 27 лет, был в ступоре. Льюис попытался объяснить то, что чувствовал. Несколько часов спустя оба отправились в обеденный зал для руководства компании на 59-м этаже, а потом просто прошлись. Олфин убеждал своего друга подумать об отрицательных последствиях своих действий и о всех тех, кто зависел от него. В тот же вечер эти слова повторила жена Льюиса Донна, и генеральный директор, чувствуя свою ответственность перед 300 000 сотрудников банка, изменил свое мнение и решил остаться.

Две недели спустя Стил и Дебби Олфин отправились на ужин с Кеном и Донной Льюис в город. Они делали это регулярно. Но на этот раз что-то в поведении Льюиса изменилось. Четверо друзей вели обычные светские разговоры во время обеда, а потом, когда они расстались, Дебби Олфин повернулась к мужу и спросила: