Кисельные берега - Анна Осьмак

роль не откажется, не станет упираться, если я её попрошу.

Визирь, было видно, заколебался. Да, рискованно. Но искушение спасти любимую дочь, неожиданно запутавшуюся в липкой паутине чужих интриг и пороков, оказалось велико…

- Ну же, решайся! – шипела над ухом султанская наложница, словно змей-искуситель.

- Ты послал за дочерью, друг мой? – поинтересовались от купальни. – Глаза меня обманывают или твой раб по-прежнему всё ещё здесь?

- О, мой повелитель! – немедленно отозвался принявший решение Ахмад. – Мой нерасторопный раб уже получил нужные наставления и отправляется! – он кивнул слуге и отобрал у него свой перстень назад.

Тот разверулся и рванул с места борзым коником, едва не опрокинув потерявшую опору Киру.

- Ой! – пискнула она и, хватаясь за воздух, замахала руками. – Так ты куда его отправил, я не поняла – к себе домой или в гарем?

- Изыди! – буркнул визирь и направился к купальне занимать господина беседой.

Кира пожала плечами и рухнула на свои подушки.

«Блин, зачем же я так напилась? Надо ж как-то спасаться из этой богадельни, а я тут валяюсь, лыка не вяжу… Так и головы на рассвете лишусь, не заметив»…

Стало грустно, немножечко тоскливо и очень себя жалко. Так, что даже в носу защипало.

«Ты ведь сама хотела анестезии – вот и наастенизировалась. Сопьюсь скоро с этими сказками к чертям собачьим! Так и тянет приложиться от каждого приключения…»

Она потрясла головой и потёрла виски. Повела по сторонам расфокусировавшимся взглядом и помахала одной из рабынь, подзывая:

- Послушай, подруга, - попросила, когда призванная послушно приблизилась, - не варят в вашей пирожковой какого-нибедь снадобья от тумана в голове?

Рабыня понимающе покивала и с готовностью пошелестела куда-то за колонны. Через пять минут у Киры перед носом материализовалась чаша с плескающейся на дне жидкостью.

- Это сразу поможет, - пообещала спасительница. – Все во дворце употребляют, если вдруг согрешат и переберут. Сам солнцеликий султан – да продлятся его благие годы во здравии и благоденствии! – не брезгует принять по необходимости.

Кира кивнула и, поморщившись от едкого аромата, поднимающегося над чашей, глотнула мутную горечь.

- Редкостная дрянь! – оценила она сипло и с сомнением покачала посудиной, оценивая объемы предстоящего подвига.

«А может… затуманенное сознание перед казнью не так уж и плохо? – подала голос пораженческая сторона натуры. – На кой его просветлять? Да ещё таким тошнотворным способом…»

«Эй! – возмутилась боевая часть сущности. – Это кто там поднял голову змеиную и вякает о казни? Что за разговоры? Впереди – ещё целая ночь, а ты уже и лапки сложила? Уже и не помышляешь о спасении?»

«Ну какое ещё спасение? – прохныкало объявившееся кроличье смирение, до сего дня прячущееся где-то очень глубоко. – Что за бред? Как ты собираешься отсюда бежать? Головой вниз с балкона – и сразу на тот свет?»

Кира запаниковала.

«Заткнись, идиотка!» – беззвучно заорала она сама себе, сжавшись от страха – страха поддаться невесть откуда взявшейся, не свойственной ей безнадёге.

Меньше всего она представляла себя в роли понурой коровы, покорно бредущей на бойню. Не собирается она туда! И не соберётся – не дождётесь.

Кира залпом допила зелье и, быстро накидав в рот сладостей, дабы заесть мерзотный привкус, принялась жевать. И ждать результатов лечения, нетерпеливо прислушиваясь к собственным ощущениям.

Качественно сосредоточиться на этом занятии не удалось: дверь мягко разъединила узорчатые створки и явила на пороге вернувшегося визирева слугу, евнуха гаремного и… Зарему.

Слава богам – план сработал! Дальше-то что?

Интриганка нервно почесала коленку через газовый шёлк драгоценных шаровар.

Дальше? Дальше…

А дальше сделаем так: султан отвлечётся на разрекламированную псевдосказочницу – пока не сообразит, что талант её в этом смысле весьма посредственен – но времени должно хватить, чтобы незамеченной провести под шумок рекогносцировку… Например? Ну вот хотя бы…

Кира скосила глаза на незаметных, словно тени, рабынь у занавесей, прикрывающих низкий вход в какое-то подсобное помещение. Это оттуда ей принесли местный антипохмелин. Оттуда же пополняли блюда достархана, оттуда выносили кипяток для купальни, простыни для обтирания и масло для светильников.

Сунуть бы туда нос, оглядеться… Вдруг помещение проходное? Может, там и переодеться удасться? Было бы неплохо сменить яркие гаремные шмотки на неброскую рубаху прислуги…

Размышления внезапно прервались – Кира встретилась глазами с Заремой.

Что за подстава, подруга? – осведомлялся настороженный взгляд персиянки. – Решила за мой счёт дни свои продлить? Не честно это…

Да ладно! – нахмурила брови «подруга», глядя исподлобья на уводимую к купальне лже-Шахзадэ. – Днём раньше, днём позже – всё равно не миновала бы тебя чаша сия!

Так-то оно так, - опустила ресницы гаремная коллега, - только в чашу ту не твоя бы рука яду насыпала, хабиби…

Где-то в животе глухо и едва различимо завозилась совесть: неужели бросишь её здесь? Кира потрясла головой, отгоняя лишние сейчас сантименты. Бросишь… Я, между прочим, сама ещё не в курсе, как буду выбираться – вся надежда на чистую импровизацию и невероятную удачу. И выберусь ли вообще… А она человек взрослый. К тому же ясновидящий. Пусть сама о себе позаботится. Не Туули, в конце-концов! Вот её бросать на съедение этим кровожадным шакалам гораздо больнее. Только – что она может?

Кира осторожно просканировала расстановку действующих лиц: мизансцена сосредоточилась вокруг купальни, всё внимание присутствующих – на новоприбывшую. Ага… Приподнялась с подушек – голова ощущалась ясной и звонкой, тело лёгким и послушным. Да уж, зелье – что надо! рецептик бы списать… Она осторожно поднялась на ноги, стараясь не отсвечивать, и принялась нарезать по мроморным плиткам пола неравномерные пробные зигзаги: то делая вид, что тоже, как и все, устремилась к авансцене у купальни, то качнувшись и отступив, будто хмель ею ещё владел, то привалившись к колонне, чтобы якобы поправить ножной браслет или вытрясти камешек из туфли… Никто не обращал на её манипуляции ни малейшего внимания.

«Вот оно! – решила хитроумная наложница и пошелестела от колонны к колонне, всё ближе и ближе к заветным занавесям.

- Грязный лживый шакал! – услышала она вдруг тягучий, насмешливый, с затаённой злобой голос Шахрияра. – Кого ты решил подсунуть мне? Вообразил своим скудным умишком, что твоего повелителя так легко провести? Что твой повелитель не знает, как выглядит единственная дочь любимого визиря?

В хоромине повисла гнетущая тишина. Даже дудки музыкантов, испуганно взвизгнув, смолкли. Замерла на месте Кира. А