Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

бородой, персидского типа внешностью, элегантного, с утонченностью в языке и манерах, редкой даже среди персов». Итак, став хозяином Ташкента, старый Юнус (ему тогда было около восьмидесяти лет) решил в нем остаться. Часть кочевников из его окружения, испуганная самой мыслью о том, что придется вести оседлую жизнь, как таджики, покинула его и поспешила вернуться в милые их сердцу степи Юлдуса и Уйгуристана. Они увели с собой второго сына Юнуса, его наследника Ахмеда, который, видимо, разделял их любовь к вольной жизни. Хан не стал их преследовать, поскольку присутствие среди них Ахмеда гарантировало их лояльность.

После смерти отца Ахмед царствовал в этой части ханства – Или, Юлдус и область Турфана – до своей смерти (1486–1503). Комфортно чувствуя себя в степи, он успешно воевал, с одной стороны, против ойратов, или калмыков, с другой – против киргиз-кайсаков. «Тарих-и Рашиди» говорит, что ойраты дали ему почтительное прозвище Алаша (Убийца). Около 1499 г. он отнял у дуглатского эмира Абу-Бекра Кашгар и Янги-Хисар. Внутри своего государства этот энергичный Чингизид провел серию походов и казней с целью усмирить вождей мятежных племен.

Китайская история «Мин-шэ» рассказывает нам о походах Ахмеда – «А-ха-ма, султана Турфана» – на оазис Хами. В 1482 г. Хами был отвоеван у Чагатайского ханства потомком местной киданьской династии принцем Хашанем, поддержанным Китаем. В 1488 г. Ахмед убил Хашаня, заманив его в западню, и захватил его страну. В следующем году китайские протеже отбили Хами. В 1493 г. Ахмед захватил в плен правителя Хами и китайского резидента. Пекинский двор ответил на это закрытием границ для пришедших из Турфана караванов и изгнанием из Ганьсу купцов уйгурского происхождения. Это, по словам «Мин-шэ», вызвало такое недовольство в стране уйгуров и чагатаев против Ахмеда, что тот был вынужден оставить Хами под властью местной династии, то есть под китайским влиянием.

Чагатаиды отброшены на восток Тянь-Шаня. Влияние тимуридского ренессанса в Кашгарии. Историк Хайдар-мирза

В то время как Ахмед царствовал в Аксу и Турфане над Восточным Моголистаном и Уйгуристаном (1486–1503), его старший брат Махмуд наследовал их отцу Юнусу в Ташкенте и Западном Моголистане (1487–1508). Последние самаркандские Тимуриды, как мы видели, пытались отбить у Махмуда Ташкент, но были разбиты им возле этого города, на реке на Чир, или Парак, а Ташкент остался резиденцией монгольского хана (1488). К сожалению, Махмуд совершил грубую ошибку, приняв у себя знаменитого Мухаммеда Шейбани, низведенного в тот момент на уровень обычного авантюриста и поставившего свою саблю на службу хану. Довольный его службой, Махмуд дал ему во владение город Туркестан (между 1487 и 1493 гг.). С подкреплениями, которые ему предоставил излишне доверчивый Махмуд, Мухаммед Шейбани, как мы уже знаем, отобрал у последних Тимуридов Бухару и Самарканд и стал правителем Трансоксианы (1500). Вот тут Махмуд пожалел о своей доброте. Едва став правителем Трансоксианы, Мухаммед Шейбани выступил против него. Махмуд призвал на помощь своего брата Ахмеда, который тотчас примчался из Уйгурии в Ташкент, но Шейбани в битве при Акши, к северо-востоку от Коканда, в Фергане, победил в взял в плен обоих братьев. В этот раз он обошелся с ними, как мы видели, любезно, хотя и поиронизировал над наивностью Махмуда, которой он был обязан своими успехами, и вскоре отпустил на свободу (1502–1503), но, разумеется, оставив Ташкент и Сайрам себе. Ахмед вскоре после этого умер в Аксу от паралича (зима 1503/04 г.). А Махмуд сделал глупость, вторично попав в руки Мухаммеда Шейбани, который в этот раз казнил его близ Ходжента (1508-1509).

Смерть Махмуда обозначила дату окончательного отстранения от власти Чагатаидов Западного Туркестана. Отброшенные на восток Тянь-Шаня, они продержатся там еще целый век. Старший сын Ахмеда, Мансур-хан, после смерти отца был признан ханом в Уйгуристане, Турфане, Карашаре (Джалихе) и в Куче. Он процарствовал в этом районе сорок лет (1503–1543). Начало его царствования было бурным. Дуглатский эмир Кашгара Абу-Бекр вступил в Аксу, где разграбил сокровищницу Чагатаидов, после чего разрушил города Куча и Бай. В 1514 г. младший брат Мансура, Саид-хан, в свою очередь отнял у Абу-Бекра Кашгар (май – июнь 1514 г.), Яркенд и Хотан и вынудил его бежать в Ладак. Отметим, что в этой войне против мятежного Дуглата Саиду помогал один из членов той же семьи, оставшийся верным дому Чагатая, – историк Дуглат-мирза. Саид царствовал в собственно Кашгарии (1514–1533)[260], тогда как его старший брат Мансур, как мы видели, царствовал в Моголистане (Или, Юлдус) и Уйгуристане (1503–1543). Согласие между братьями обеспечило Центральной Азии прочный мир. «Путешественники могли ездить из Ферганы в Хами и Китай в полнейшей безопасности», – уверяет «Тарих-и Рашиди».

«Тарих-и Рашиди» Хайдар-мирзы (Мухаммеда Хайдара II), наследника рода Дуглатов, свидетельствует об относительно высокой культуре потомков Чагатая и дома Дуглатов в эту эпоху. Как мы видели, среди Чагатаидов хан Юнус (1456–1486), впрочем проведший юность в Ширазе, обладал манерами и элегантности перса. Точно так же и Хайдар-мирза (1499 или 1500–1551) являет нам совершенный тип монгольского принца[261], полностью трансформированного средой. Знал ли он монгольский язык? Не факт, ибо для столь искренне верующего мусульманина монгольский язык, язык предков, очевидно, был не чем иным, как языком «язычников». Его родным языком, как и языком его семьи, уже давно был чагатайский тюркский. Однако свою историю монголов Центральной Азии, известную под названием «Тарих-и Рашиди»[262], он написал на персидском, тогда как его сосед и друг, Тимурид Бабур, автор, как и он, бессмертных «Мемуаров», оставался верным тюрско-чагатайскому наречию. Наличие столь образованных людей показывает, что Восточный Туркестан, бывшее ханство Восточный Чагатай, в первой половине XVI в. оставалось блестящим интеллектуальным центром. Хотя на него не падал отблеск старого трансоксианского литературного очага – и ни Кашагр, ни Аксу, ни Турфан не могли в этом отношении соперничать с Бухарой и Самаркандом, – именно влияние Бухары и Самарканда оказалось там достаточно сильным, чтобы приобщить всю эту страну к тюрко-персидскому ренессансу, с которым связано имя Тимуридов. Близкая дружба Хайдар-мирзы с великим Бабуром, который был последним тимуридским правителем Бухары и – не будем об этом забывать – станет основателем Индийской империи – доказывает, что все эти ханы из дома Чагатая и все эти эмиры из дома Дуглат искали себе образцы для подражания на Западе. Между иранизированным Самаркандом Бабура и нынешним Китайским Туркестаном существовали непрерывные связи, шел постоянный культурный обмен, поскольку, в то время как трансоксианец Бабур пишет на чагатайском тюркском, Хайдар-мирза, эмир Моголистана, пишет, наоборот, на персидском. Чагатаид Саид-хан, сюзерен Хайдар-мирзы, также свободно и красиво говорит как на персидском, так и на тюркском.

Так что было бы ошибкой