Степные кочевники, покорившие мир. Под властью Аттилы, Чингисхана, Тамерлана - Рене Груссе

Глава 4. Последние империи Монголии с XV по XVIII в.

Анархия в Монголии после 1370 г.

Империя, основанная в Китае монгольским великим ханом Хубилаем, была, как мы видели, разрушена в 1368 г. восстанием китайцев, и потомок Хубилая, Тогон-Тэмур, изгнанный ими из Пекина, 23 мая 1370 г. умер в Инчане (Кайлу) на Хара-Мурине, оплакивая эту огромную катастрофу. Изгнав Чингизидов со своей территории, китайская династия Мин (1368–1644), беря реванш, перенесла боевые действия на монгольскую территорию.

Сын Тогон-Тэмура, принц Аюшридара, узнав о смерти отца, принял в Каракоруме титул великого хана. Он процарствовал там с 1370 по 1378 г., тщетно надеясь однажды взойти на китайский трон. Напротив: он подвергся нападению китайцев, без колебаний преследовавших его в центре Монголии. В 1372 г. их лучший полководец Сюй Та выступил в направлении Каракорума, но потерпел поражение в бою на реке Тула. После смерти Аюшридары его сын Тогус-Тэмур наследовал ему в Каракоруме, в монгольской империи, сжавшейся до размеров их изначальной древней родины (1378–1388). В 1388 г. стотысячная китайская армия вновь вторглась в Монголию и разгромила войска Тогус-Тэмура в крупном сражении южнее Буйр-Нура, между Халха-Голом и Керуленом. Вследствие этого поражения Тогус-Тэмур был убит одним из своих родственников.

После всех этих потерь лица дом Хубилая был настолько дискредитирован, что большинство монгольских племен вышли из-под его власти. Угэтчи, или Укатчи, главный вождь восставшего против потерявших престиж Хубилаидов племени, был, по сведениям Санан Сэцэна[268], князем кегрудов, то есть киргизов, – народа, жившего в то время вдоль Верхнего Енисея вплоть до озера Коссоголь. Угэтчи отказался признавать своим сюзереном хубилаидского великого хана Элбега, победил его, убил (1399) и узурпировал гегемонию над остальными племенами.

Китайский император Юнлэ, третий и наиболее выдающийся представитель династии Мин, был, разумеется, удовлетворен этой узурпацией, усиливавшей раскол среди монголов и свергшей в Монголии дом Хубилая, избавив тем самым китайцев от кошмара чингизидского реванша. Итак. Он признал Угетчи ханом, но, по «Мин-шэ», тот был затем побежден вождями двух восставших племен: Аругтаем (по-китайски А-лу-тай), вождем азодов, и Ма-ха-му, вождем ойратов[269]. Азоды – монгольское название аланов (ясов). Нам известно, что этот народ иранского, а точнее – скифо-сарматского происхождения, происходящий с Кавказа (Кубань и Терек), поставлял в XIII в. крупные контингенты в монгольскую армию; мы видели, что монгольские полки, сформированные из аланов, были истреблены китайцами при Чжэнчао в 1275 г., а другие группы аланов на службе дома Хубилая в 1336 г. послали из Пекина письмо римскому папе. Азоды 1440 г., очевидно, представляли собой один из аланских кланов, что последовали за Хубилаидами из Китая в Монголию и которые теперь, ассимилированные монголами, заняли свое место среди них. Что же касается ойратов, или ойрадов, они, как мы помним, были могущественным племенем лесных монголов, жившим во времена Чингисхана на западном берегу Байкала. С XVII в. они разделились на четыре этнические группы: чоросы; турбеты, дербеды или дербеты; хошуты и торгуты или торгуды; правящая династия происходила, по крайней мере в то время, из клана чорос.

Чтобы четко обозначить свою независимость ото всех монгольских претендентов, Аругтай и Ма-ха-му демонстративно принесли вассальную присягу непосредственно пекинскому двору – протокольный жест, призванный как провозгласить их самостоятельными правителями, так и обеспечить им благожелательность династии Мин. Впрочем, ойраты, очевидно, воспользовались ситуацией, чтобы распространить свою гегемонию на всю Западную Монголию, от западного берега Байкала до Верхнего Иртыша, ожидая, когда представится возможность пойти дальше на юго-запад, в направлении Или, о чем скоро нам поведает «Тахир-и Рашиди». Но в Центральной и Восточной Монголии в самом разгаре была смута, поскольку, в противовес Аругтаю и Му-ха-му, сын Угетчи, Эссеку, по сведениям Санан Сэцэна, будто бы до самой своей смерти в 1425 г. продолжал претендовать на титул великого хана.

Однако в 1403–1404 гг. произошла чингизидская реставрация в лице сына Элбека по имени Олджай-Тэмур, как указывает монгольский историк Санан Сэцэн, а «Мин-ши» именует его только буддистским санскритским определением – Пуньяшри (на китайском Пен-я-шо-ли)[270]. Вскоре Аругтай присоединился к этому представителю легитимной династии. Китайский двор не могло не взволновать это возвращение на сцену семьи Хубилая. Император Юнлэ попытался добиться от Олджай-Тэмура вассальной присяги. Наткнувшись на отказ, китайский монарх вторгся в Монголию, дошел до Верхнего Онона – до родной степи Чингисхана – и обратил в бегство банды Олджай-Тэмура и Аругтая (1410–1411). Это поражение стало фатальным для Олджай-Тэмура, который потерял в нем свой престиж. Ойратский вождь Маха-му напал на него, разгромил, и гегемония в Монголии перешла к нему (ок. 1412).

До этого времени Ма-ха-му весьма активно заигрывал с китайским императором Юнлэ; ойраты, западные монголы, считали естественным опереться на китайский двор для того, чтобы добить Хубилаидов и других вождей восточных монголов. Но, став самым сильным, когда он смог посчитать, что сумеет навязать свою гегемонию всем монгольским племенам и княжеским династиям, ойратский вождь без колебаний порвал с Минами. Юнлэ выступил против него через Гоби, но Ма-ха-ма нанес китайской армии значительные потери, а потом, оставаясь неуловимым, уклонялся от боев, уходя за Тулу (1414, 1415). Эти кочевники, еще вчера расслабленные роскошью китайского образа жизни, вернувшись в родные степи, вернули свои выработавшиеся за тысячелетия качества. Кроме того, речь здесь именно об ойратах, то есть о западных и лесных племенах, которые, получив от завоеваний Чингисхана много меньше выгод, чем жители Орхона и Керулена, должны были в большей степени сохранить свою природную крепость. Как бы то ни было, очевидно, что на какой-то момент престиж Ма-ха-мы пострадал от китайского вторжения, потому что и он не смог защитить монгольские степи от армий империи Мин.

По сведениям «Мин-ши», в этот момент на сцену вернулся Аругтай и восстановил на троне великого хана Пен-я-шо-ли, нашего Олджай-Тэмура (ок. 1422). Он разорил пограничную линию укреплений Ганьсу вплоть до Нинся, а когда Юнлэ примчался, чтобы покарать его, то, неуловимый, отступил через Гоби на север. Вскоре после этого, продолжает «Мин-ши», он убил Пен-я-шо-ли, то есть Олджай-Тэмура, и провозгласил самого себя великим ханом. Император Юнлэ еще много раз ходил на него походами (1424, 1425), но так и не смог «достать», хотя в разгар этих боевых действий китайцы получили неожиданную помощь на другом фронте: ойратский вождь Тогон-Тэмур, сын и преемник Ма-ха-му, поднял мятеж против гегемонии Аругтая и нанес ему поражение.

Таков урок истории китайской «Мин-шэ». Однако есть основания опасаться, что в «Мин-ши» смешивает под именем А-лу-тай двух различных персонажей, которых четко различает монгольский историк Санан Сэцэн: азодского вождя Аругтая, чью деятельность мы проследили до 1414 г. (до этого момента оба