М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

– Я слышал тебя на площади… Да, ты! – Аварэ навёл мутный,тяжёлый взгляд на Сошедшего-с-Небес. – Ты подстрекаешь против Господина! И последыши твои – вслед за тобойпродали свои души, наслушавшись дьявольских сказок!

– Ты обвиняешь Сошедшего-с-Небес в том, чего сам уразуметь не в состоянии! – вскинулся было Рост.

– Мой груз смыло в океан, – с усилием, будто камни ворочал, взялся выдавливать из себя слова перевозчик, и Рост не решился противостоять этой медленно ползущей на него необоримой лавине. – У меня никогда не было ни дома, ни семьи, а теперь нет и сбережений: то, что удалось накопить, уйдёт на восстановление плотов. Да, сам я остался жив (какая, демон её задери, удача!) – надолго ли?!

– Всё приходит с Горы и уходит в Океан… – пробормотал кто-то из команды.

Аварэ зыркнул на болтуна – тот осёкся, потупил взгляд. Глава перевозчиков опрокинул в рот содержимое кружки и тут же снова наполнил её. Все молчали: понимали, видно, что не закончил ещё старшой, не вывалил всего, что давило на душу не у него одного.

– Я постоянно балансирую на краю жизни и смерти, продолжил ворочать слова Аварэ, – каждый день, каждый час! Сколько раз я терял почти всё – но обретал не многое. Единственное, чего я никогда не утрачивал и что удерживает меня на плаву, утешая и придавая сил, – моя вера. Вера вСправедливого и Милосердного, вера в то, что временные муки мои на этом свете отразятся вечным блаженством на том. И вот, являешься ты – «Сошедший-с-Небес»! – и хочешь отнять у меня последнее?! Ты хочешь отнять у меня Бога?!

Кружка грохнула по столу так, что от неё отлетел кусок. Из-под пальцев Аварэ потекла густо-красная жидкость, медленно растекаясь кровавой лужей. Такого же цвета капли покрывали искажённое пьяной злобой лицо перевозчика. Несколько человек развернулось, чтобы получше рассмотреть Сошедшего-с-Небес, и взгляды их были нехорошими.

– Троих моих подельников унесло в океан! – пророкотал перевозчик так, что загулявший было по майхоне шепоток моментально утих, как голоса птиц утихают в преддверии бури, и у Максуда появилось полное ощущение того, что это Гора сотряслась, стряхивая камни со своих склонов. – Шанти, Вишвас, Аша… Где они? Их больше нет! Почему не тебя – того, кто сейчас ест, пьёт и лжёт, и которому дела нет ни до осиротевших семей, ни до того, что станет с душами погибших?!

Сошедший-с-Небес сидел недвижим, и лицо его будто превращалось в камень: серело, наливалось внутренней тяжестью. Дождавшись паузы, он поймал глазами ненавидящий взгляд Аварэ и хотел было подняться для ответа, но Бинеш поспешил остановить Фаниса, коснувшись локтя.

– Не надо, Фанис. Они не будут слушать – только разозлятся ещё сильнее.

– Верно, – Максуд наклонился к столу, стараясь говорить так, чтобы его речь разобрали лишь Сошедший-с-Небес и дадаши. – Не разговоров хочет Аварэ – крови, разве не видно? Нам лучше убраться отсюда, и побыстрее!

– А я вот не прочь остаться и начистить дюжину-другую рыл, – проговорил Сосоний, не слишком беспокоясь о том, что его слова достигнут ушей перевозчиков. – Жаль, что…

– А ты, страж! – выкрикнул Аварэ, будто камень метнул. – Каково предать веру и всех, кто нашёл в ней утешение?!

Сосоний дёрнулся, будто брошенная фраза самым настоящим камнем ударила его в спину. Он медленно развернулся, багровея. Отставив табуреты, поднялись и перевозчики, набычились, примеряясь к драке. Изо всех углов, торопливо, по стеночке, заскользили тени посетителей – тех, кто посчитал себя лишним в развернувшемся противостоянии.

– Вот ты, Сошедший… или как тебя там… – процедил Аварэ и сплюнул, скривившись, точно избыток презрения разъедал ему язык. – Ты ходишь, болтаешь без умолку всякое – строишь из себя пророка?! Посланника высших сил?!

– Пророки, мессии… – негромко, будто сам с собой, заговорил Сошедший-с-Небес. – Сколько их было? И что в них толку? Их именами заклинают, призывают, скрепляют договоры. Их авторитет перерос срок их жизни многократно и существует сам по себе, используемый в качестве своего рода магической формулы, должной вызвать определённый эффект в сознании обывателя, заставить его реагировать по вросшему в самые рефлексы шаблону. И наиболее значимый из этих безосновательных, оторванных от личности авторитетов – бог людей, Господин… Но вот вопрос: кому-нибудь из этих деятелей, учителей и пастырей – самому, лично! – удалось совершить что-либо действительно полезное и значимое для тех, кого взялись они направлять? К примеру, спасти от чумы город или остановить войну?

Сошедший-с-Небес как будто забыл, где находится и что разговаривает вовсе не с самим собой и не с таким как он, а с обычным человеком, одним из сонмища невольников Шамудры, рабом вынужденного беспросветно-каторжного труда, невеждой, который ограничен во всём этим самым трудом, и в чёрном теле своём – нищем, надтреснутом и иссохшем светильнике – освоил по необходимости лишь счёт на пальцах до пары-другой дюжин, да немудрёную молитву «во спасение души». Максуд с досадой подумал, что Фаниса совсем не вовремя занесло в его излюбленный потусторонний мир. Однако вряд ли слыхавший за всю свою жизнь столько мудрёных слов кряду Аварэ (ненависть, что ли, помогла ему?) вполне уловил смысл сказанного. Что там и с чем сложилось в голове перевозчика – поди разбери, однако глаза его стали как у бешеным псом укушенного. И спазм, видно, сдавил его горло всё оттого же.

– По-твоему, пророки, посланные нам Всевышним… никто?! – просипел Аварэ. – А сам Он, Пастырь пастырей, – всего-навсего какой-то выдуманный, живущий только в наших головах «авторитет»?! Просто звук, мысль?! Тот, кто владеет нами, существует, по-твоему, лишь пока мы произносим Его имя?! Пока думаем о Нём?! И что же тогда вера наша во Всеблагого, которая суть единственная отрада, – пустой звук?! Ничто?!

– Господин-то существует, только вот цель его вовсе не в том, чтобы нести людям отраду и благо. Вспомните Писание: сколько страданий и смертей принёс он людям, – а за что? Страданий и смертей, без которых вполне можно было обойтись.

– Яд! Яд, разъедающий веру, – вот что такое твои речи! – Аварэ тяжело дышал. – Ты и вправду силён в своём деле и способен отравить любого… Я видел… И теперь чуствую сам… А мы ведь счастливы… были! Пока не явился ты с твоими богохульными проповедями! Да, мы страдали, мы гнили в дерьме – но были счастливы! А что теперь?! Осталось только дерьмо!!!

– Тупое неведение барана, ведомого на убой, это тоже – счастье.

Аварэ поперхнулся и схватился за грудь, будто хотел вырвать себе сердце. Отдышался. Глаза его слезились.

– Ты много наговорил тогда, в Сарбуланде, на храмовой площади, и после, на моём плоту. Да, ты