Неприятности малыша Николя - Рене Госинни

– Меня не касается, как поступит папа твоего друга Жоффруа! – отрезал папа. – Лично я покупаю один билет, а если тебе это не нравится, то я вообще ничего не стану покупать! Вот так.

– Нет уж, так нечестно! – закричал я. – Если все остальные папы купят всю книжечку, почему это ты не купишь?

Я заплакал, папа ужасно рассердился, и мама прибежала с кухни.

– Что тут у вас ещё? – спросила она.

– А то, – ответил папа, – что я не понимаю, почему детей заставляют этим заниматься! Я отдал ребёнка в школу не для того, чтобы его превратили в какого-то коробейника или попрошайку! И вообще, я не уверен, что все эти лотереи существуют законно! И мне очень хотелось бы позвонить директору школы!

– А мне хотелось бы немного покоя, – сказала мама.

– Но ты же говорил, – плакал я, – ты мне говорил, что сам продавал лотерейные билеты и был лучше всех! Почему мне никогда нельзя то, что всем другим можно?

Папа потёр лоб, сел, притянул меня к себе на колени и сказал:

– Да, конечно, Николя, но это было совсем другое дело. От нас требовалось проявить инициативу, найти выход из положения, понимаешь? Это была такая тренировка, чтобы подготовиться к трудностям жизни. Нам никто не говорил: «Пойди и продай всё своему папе», ничего подобного…

– Но ведь Руфюс попробовал продать билеты одному незнакомому мсье, но этот мсье даже не остановился! – воскликнул я.

– Да кто же тебе говорит, чтобы ты приставал к незнакомым людям? – возразил мне папа. – Почему бы не обратиться к нашему соседу Бледуру?

– Я стесняюсь, – сказал я.

– Что ж, пойдём вместе, – предложил папа весело. – Я покажу тебе, как делаются дела. Не забудь свои билеты.

– Не задерживайтесь, – велела мама. – Ужин скоро будет готов.

Мы позвонили в дверь мсье Бледура, и мсье Бледур открыл нам сам.

– Смотри-ка! – воскликнул он. – Это Николя с каким-то типом!

– Я хочу предложить вам лотерейные билеты. Мы проводим лотерею, чтобы построить площадку и заниматься спортом, и они стоят пятьдесят франков, – быстро объяснил я мсье Бледуру.

– Вы что, рехнулись?! – опешил наш сосед.

– В чём дело, Бледур? – возмутился папа. – Это всё твоё обычное скупердяйство или ты в самом деле разорился?

– Скажи-ка, – посмотрел мсье Бледур на папу, – это теперь такая новая мода – побираться по людям?

– Только ты, Бледур, можешь отказаться доставить удовольствие ребёнку! – закричал папа.

– Я не отказываю ребёнку в удовольствии, – возразил мсье Бледур. – Но я отказываюсь поощрять его на том порочном пути, на который его толкают безответственные родители. А кроме того, почему бы тебе самому не купить эти билеты?

– Воспитание моего ребёнка касается только меня, – заявил папа, – и я тебе не предоставлял права судить о вещах, в которых ты совершенно ничего не понимаешь! И вообще, мнение скряги для меня – это…

– Скряги, – перебил мсье Бледур, – который одалживает свою газонокосилку всякий раз, когда тебе она нужна.

– Можешь оставить её себе, эту чёртову газонокосилку! – закричал папа.

И они начали толкаться, но тут прибежала мадам Бледур – жена мсье Бледура.

– Что здесь происходит? – спросила она.

Тогда я расплакался и всё ей объяснил про лотерею и про спортивную площадку, и что никто не хочет покупать у меня билеты, и что это нечестно, и я покончу с собой.

– Не плачь, зайчонок, – сказала мадам Бледур. – Я у тебя куплю билеты, все куплю.

Мадам Бледур меня поцеловала, взяла свою сумку, достала оттуда деньги, а я отдал ей все билеты и пошёл домой, очень довольный.

Кто действительно огорчился, так это папа с мсье Бледуром, потому что мадам Бледур поставила мопед в погреб и не хочет его им одалживать даже на время.

Идея пришла в голову Эду, и случилось это сегодня утром на перемене.

– Знаете, парни, – предложил он, – хорошо бы нам, всей нашей компании, иметь отличательный значок!

– Отличительный, – поправил Аньян.

– А тебя сюда вообще не звали, грязный стукач! – сказал Эд.

И Аньян заревел и ушёл, повторяя, что никакой он не стукач и сейчас же всем это докажет.

– А зачем нам значок? – спросил я.

– Ну, чтобы друг друга узнавать, – сказал Эд.

– А что, нам нужен значок, чтобы друг друга узнавать? – очень удивился Клотер.

Тут Эд объяснил, что значок нужен, чтобы узнавать тех, кто в нашей компании, и что это будет потрясающе полезно, когда мы пойдём в атаку на врагов, и мы все решили, что это классная идея, а Руфюс добавил, что было бы ещё лучше, если бы у всех в нашей компании была форма.

– Где мы тебе её возьмём, эту форму? – спросил Эд. – И вообще, в форме у нас был бы дурацкий вид!

– Это что же, у моего папы дурацкий вид? – возмутился Руфюс.

Папа у Руфюса служит в полиции, и Руфюс не любит, когда кто-то смеётся над его семьёй.

Но подраться они с Эдом не успели, потому что Аньян вернулся с Бульоном и показал на Эда пальцем.

– Это он, мсье, – объявил Аньян.

– Чтобы я больше никогда не слышал, что ты обзываешь своего товарища стукачом! – сказал наш воспитатель Бульон. – Посмотри-ка мне в глаза! Тебе ясно?

И он снова ушёл вместе с Аньяном, который был ужасно доволен собой.

– А какой у нас будет значок? – спросил Мексан.

– Золотой, вот это было бы классно! – ответил Жоффруа. – У моего папы есть один золотой значок.

– Золотой! – воскликнул Эд. – Да ты совсем рехнулся! Как ты собираешься что-то рисовать на золоте?

И мы все согласились, что Эд прав, и решили, что сделаем себе значки из бумаги. Потом мы начали обсуждать, как будет выглядеть наш значок.

– Мой старший брат, – вспомнил Мексан, – член одного клуба, и у него обалденный значок, на нём футбольный мяч, а вокруг – лавровые листья.

– Лавровый лист – это очень вкусно, – заметил Альцест.

– Нет, – сказал Руфюс, – что по правде было бы здорово, так это чтобы там было нарисовано рукопожатие, тогда сразу всем ясно, что мы настоящие друзья.