Неприятности малыша Николя - Рене Госинни

Сегодня к нам на ужин придёт Мушбум. Мсье Мушбум – это папин начальник, и он к нам придёт вместе с мадам Мушбум – это жена папиного начальника.

Вот уже несколько дней дома все только и говорят об этом сегодняшнем ужине. Утром мама с папой ужасно нервничали. Мама была страшно занята, а вчера папа даже возил её на рынок на машине, что случается нечасто. Но мне всё это нравится, потому что похоже на Рождество, особенно когда мама говорит, что ей ни за что не успеть всё приготовить вовремя.

Когда вечером я вернулся из школы, мне показалось, что наш дом выглядит как-то чудно́: ужасно чисто и мебель без чехлов. Я вошёл в столовую и увидел, что стол раздвинут, на нём лежит твёрдая-твёрдая белая скатерть, а на скатерти стоят тарелки с золотой каёмкой, из которых мы почти никогда не едим. А ещё перед каждой тарелкой стояла целая куча бокалов, такие длинные и высокие тоже были на столе. Это меня очень удивило, потому что вообще-то их никогда не достают из буфета. Но тут мне стало даже смешно: я заметил, что из-за всех этих дел мама забыла поставить один прибор.

Я побежал на кухню и увидел, что мама там разговаривает с какой-то дамой в чёрном платье и белом переднике. Мама была ужасно красивая, и волосы у неё причёсаны просто потрясающе.

– Мама! – закричал я. – Ты забыла поставить на стол ещё одну тарелку!

Мама, вскрикнув, быстро обернулась.

– Николя! – сказала она. – Я уже просила тебя, чтобы ты не кричал и не врывался в дом как дикарь. Ты меня напугал, а я и без того нервничаю.

Я попросил у мамы прощения, у неё и правда был очень взволнованный вид, а потом снова объяснил насчёт тарелки, которой не хватало на столе.

– Да нет, все тарелки на месте, – ответила мама. – Ступай делать уроки и не морочь мне голову.

– Но ведь тарелки правда не хватает, – опять повторил я. – Я, папа, ты, мсье Мушбум и ещё мадам Мушбум. Выходит пять, а тарелок всего четыре, и, когда мы сядем за стол и тебе, папе, или мсье Мушбуму, или мадам Мушбум не хватит тарелки, выйдет неловко!

Мама тяжело вздохнула, присела на табуретку, притянула меня к себе, обняла и объяснила, что все тарелки на месте, что я должен вести себя разумно, что это будет очень скучный ужин, поэтому я не буду сидеть за столом со всеми остальными. Тут я расплакался и сказал, что такой ужин – это совсем не скучно, а, наоборот, очень весело, а если они не хотят, чтобы мне было весело вместе со всеми, то я покончу с собой, да, вот так, и я не шучу!

Тут вошёл папа, который только что вернулся с работы.

– Ну как, – спросил он, – всё готово?

– Нет, не готово! – закричал я. – Мама не хочет поставить для меня тарелку, чтобы я веселился вместе с вами! Это нечестно! Нечестно! Нечестно!

– Ох, довольно, с меня хватит! – воскликнула мама. – Сколько дней я занимаюсь этим ужином и всё время нервничаю! Это я не сяду с вами за стол! Вот так! Да! Не сяду! Ясно? А Николя пусть займёт моё место, вот и всё! Прекрасно! С Мушбумом или без него, но с меня довольно! Разбирайтесь сами со своими делами!

И мама ушла, хлопнув дверью, а я так удивился, что перестал плакать. Папа провёл рукой по лицу, уселся на освободившуюся табуретку и притянул меня к себе.

– Браво, Николя, браво! – с упрёком проговорил папа. – Ты сумел здорово расстроить маму. Ты к этому стремился?

Я сказал, что нет, что я не хотел расстраивать маму, а хотел повеселиться за столом вместе со всеми. Тогда папа мне объяснил, что за столом будет очень скучно, чтобы я не устраивал сцен, что я поем на кухне, а завтра мы с ним пойдём в кино, а потом в зоопарк, а потом устроим хороший полдник, и ещё меня ожидает сюрприз.

– А сюрприз – это маленькая синяя машинка, которую я видел в витрине магазина на углу? – спросил я.

Папа ответил, что да, и тогда я сказал, что согласен, потому что очень люблю сюрпризы, а ещё люблю доставлять удовольствие маме с папой. Потом папа сходил за мамой, вернулся вместе с ней на кухню и объявил, что мы обо всём договорились, потому что я – настоящий мужчина. А мама ответила, что она и так была уверена, что я уже взрослый мальчик, и поцеловала меня. Здорово!

Потом папа спросил, можно ли ему взглянуть на закуски, и дама в чёрном платье с белым фартуком достала из холодильника потрясающего омара, всего залитого майонезом, как тот, что был на первом причастии у моей кузины Фелиситэ, когда я потом заболел, и я спросил, можно ли мне попробовать, но дама в чёрном платье с белым передником убрала омара обратно в холодильник и сказала, что это не для маленьких мальчиков. Папа засмеялся и пообещал, что я попробую его завтра утром за кофе, если от него что-нибудь останется, но не стоит на это слишком рассчитывать.

Меня посадили ужинать на кухне и дали оливки, маленькие горячие сосиски, миндаль, слоёный пирог и немного фруктового салата. Неплохо.

– Хорошо. А теперь, – велела мама, – ты пойдёшь в постель. Наденешь чистую пижамку, жёлтенькую, но раз сейчас ещё довольно рано, можешь немного почитать. Когда появятся мсье и мадам Мушбум, я за тобой приду, и ты спустишься, чтобы с ними поздороваться.

– А… ты считаешь, что это действительно необходимо? – спросил папа.

– Ну конечно, – ответила мама. – Мы же уже обо всём договорились.

– Вообще-то, – сказал папа, – я боюсь, как бы Николя чего-нибудь не ляпнул.

– Николя уже большой мальчик, и он ничего не ляпнет, – возразила мама.

– Николя, – обратился ко мне папа. – Этот ужин для меня очень важен. Поэтому ты должен вести себя очень вежливо, поздороваться, пожелать доброго вечера, отвечать, когда тебя о чём-нибудь спросят, а главное, не ляпнуть ничего лишнего. Обещаешь?

Я пообещал, но это всё-таки чудно́, что папа так волнуется. И я отправился укладываться спать. Через некоторое время я услышал, что в дверь позвонили, кто-то что-то громко говорил, а потом за мной пришла мама.

– Надень халат, который тебе подарила на день рождения бабушка, и пойдём со мной, – велела она.

Я как раз читал потрясающую историю про ковбоев и сказал, что мне не очень хочется идти вниз, но мама мне сделала большие глаза, и я понял, что сейчас ей не до шуток.

Когда мы вошли в гостиную, там сидели мсье и мадам Мушбум, которые, как только меня увидели, принялись вскрикивать.

– Николя очень хотел с вами встретиться, – сообщила им мама. – Извините меня, но я не смогла отказать ему в этом удовольствии.

Мсье и мадам Мушбум опять стали вскрикивать, я подал руку, поздоровался и пожелал доброго вечера. Мадам Мушбум спросила у мамы, болел ли я краснухой, а мсье Мушбум спросил, хорошо ли этот взрослый мальчик учится в школе. Я вёл себя очень осторожно, потому что папа всё время на меня смотрел. Потом я присел на стул, а взрослые всё разговаривали.