Неприятности малыша Николя - Рене Госинни

Тут Эд стал корчить всякие рожи и запел тоненьким голосом:

– Мадемуазель Мексан хочет поиграть в классики! Мадемуазель Мексан хочет поиграть в классики!

– Пойдём драться на пустырь! – крикнул Мексан. – Ну, давай, пошли, если ты мужчина!

И Эд с Мексаном отправились вместе, правда, в конце улицы они разошлись в разные стороны. А мы так заигрались с этим кусочком мела, что даже не заметили, что уже совсем поздно.

Остались только мы с Жоффруа. Сначала Жоффруа сунул кусочек мела в рот, как будто он был сигаретой, а потом пристроил его между верхней губой и носом, как будто это усы.

– Отломишь мне тоже кусочек? – спросил я.

Но Жоффруа только помотал головой. Тогда я попробовал отобрать у него мел, но кусок упал на землю и раскололся на две части. Жоффруа ужасно разозлился.

– Ага! – закричал я. – Посмотри, что я сейчас с ним сделаю, с этим твоим мелом! – И наступил на одну отколовшуюся половинку и раздавил её. – Видал? Вот что я с ним делаю, с этим твоим мелом!

Хрясть! И я наступил на второй кусок.

Мела больше не осталось.

А раз так, то мы отправились по домам.