Рыцарь страха и упрека - Алла Холод

Появление Миши очень разнообразило празднование премьеры, потому что вместе с ним на столах появилось шампанское, виноград, великолепные торты, дорогой коньяк. Вот тогда и началось настоящее веселье!

— Как ты живешь, Сонечка? — спросил Миша, выведя ее за пределы банкетной комнаты. — В общих чертах я все знаю, про мужа, про дочь… Но ты сама скажи: ты счастлива?

Вопрос Миши застал Соню врасплох. А что такое счастье? Задумывалась ли она когда-нибудь над этим? По сравнению с обезноженным инвалидом даже бомж о двух ногах может чувствовать себя счастливым. А может ли чувствовать себя счастливой девочка, родители которой погибли? Да, конечно, она уже не девочка и нельзя зацикливаться на давно пережитом горе, но все равно… Кто вывел и вообще вывел ли формулу счастья? Может ли оно быть относительным? Или оно должно быть абсолютным? Может быть, только некая абсолютная величина имеет право называться счастьем? Соня никогда не задумывалась над этим.

Можно ли назвать счастливой ее жизнь с Павлом? Наверное, да. Он привлекал ее как мужчина, и супруги имели насыщенную сексуальную жизнь. У них есть замечательная дочь, Соня в гораздо меньшей степени испытывает те материально-бытовые трудности, с которыми сталкивается большинство ее знакомых. Павел всегда готов принять все сложности жизни на себя. Им весело и легко проводить свободное время. Разве это не счастье? Или для счастья нужно что-то большее? Если это касается отношений с близким человеком, может быть, счастье — это вовсе не жизненная, а душевная потребность в человеке? А в работе? Где грань, отделяющая радость от выполнения любимого дела от неприятностей, которые по его ходу доставляют тебе люди? Вот ребенок — это точно счастье. Но может ли оно считаться полным, когда за спиной постоянно стоит недремлющая бабушка? Хотя, если бы не она, разве Соне удалось бы закончить институт? Вот поди и разберись: что такое счастье и каким оно должно быть. И вообще, может ли это понятие быть для всех одинаковым?

Все было слишком сложно, над этим следовало долго думать, поэтому Мишин вопрос Соня оставила без ответа. Ей взгрустнулось.

— Ты тут, наверное, нарасхват, — подмигнул ей Миша, понявший, что разговор на серьезную тему не удался. — Наши престарелые тенорочки и баритончики небось только и пускают слюни, на тебя глядя? Угадал?

— Есть немного, — слегка смутилась Соня.

— Тебе не скучно? — снова спросил Миша.

Его вопрос опять поставил Соню в тупик. Да что же это такое? Не виделись так давно, а он только взглянул на нее и сразу как будто прожег своими вопросами насквозь.

— Скучновато, — не думая, ответила она. — Когда они слюни пускают, как ты говоришь, тогда делается скучновато. А так нормально.

Потом они разговаривали о чем-то еще, Миша принес по рюмочке хорошего коньяка, они уселись на диванчике в кабинете заведующего литературной частью, который прямиком выходил на буфет, и болтали. О чем-то и ни о чем. А потом на пороге внезапно появился Павел. Его взгляд на секунду остановился на Мише, после чего он перевел его на жену. Глаза его были ледяными.

— Празднуем премьеру? — облокотившись о косяк двери, бросил он. — Вон там народ уже никакой совсем, а вы чего ждете? Недостаточно выпили? Или мало возбудились?

Миша и Соня никому не могли дать оснований даже для намека на интим. Они сидели каждый со своим недопитым бокалом в разных уголках большого старого дивана, тихо беседовали. Тон Павла на этом фоне был просто чудовищен.

— Не слышу ответа? — продолжал Павел, медленно продвигаясь внутрь кабинета завлита. — Она молчит — ладно, ты уже ее напоил, это видно. А ты? Ты кто? Что ты здесь делаешь с моей женой?

Миша, который сначала, видимо, даже не понял, что происходит, только теперь сообразил, что к чему.

— Так ты муж Сони? — воскликнул он. — Заходи! Она сказала, что ты сегодня на каком-то дежурстве, а раз ты освободился — давай, присоединяйся! Тебя Павел зовут? Очень приятно, я Михаил.

Миша протянул руку для пожатия.

Глаза Павла еще больше сузились.

— Куда это ты меня приглашаешь? В чем принять с вами участие? — прошипел он. — Коллективный секс не для меня. А если и для меня, то моей жены в нем не будет. Еще вопросы?

Павел больно схватил Соню за руку и поднял с дивана.

— Двенадцать ночи, деточка, а ты еще не нагулялась? — шикнул он на Соню, обволакивая ее алкогольным запахом. — Вставай, пошли домой.

Миша тоже вскочил. Его ноздри раздувались, он с трудом мог подобрать слова, но все-таки взял себя в руки.

— Почему вы так обращаетесь с Софьей? — стараясь казаться спокойным, выкрикнул он. — Она не сделала ничего плохого, мы старые друзья, давно не виделись. Мы просто общались, разговаривали.

— На этом общение закончено, — сказал Павел, довольно грубо подтолкнув Соню к выходу.

Соня никогда еще не испытывала такого унижения, помимо ее воли и несмотря на все попытки сдержаться, слезы потекли у нее из глаз. Миша снова рыпнулся:

— Тебе что, так приятно унижать свою жену? Борись со своими комплексами, парень…

Миша не успел закончить, потому что Павел цепко схватил его за лацкан кожаного пиджака.

— Слышишь, ты, сионист, если ты будешь учить меня, как общаться с женой, — выдавил он, — тебе мало не покажется. И завтра ты будешь думать не о том, как ее трахнуть, а о том, как спасти свой бизнес и свою вонючую задницу. И ты не спасешь ни то ни другое. Будь в этом уверен. Ты меня понял?

Сказать, что Миша был ошеломлен — это не сказать ничего. Но это была лишь малая толика от того ощущения, которое испытала Соня.

«Боже мой, что это?» — только и успела спросить она саму себя, прежде чем отчаянно разрыдаться.

После сцены в театре Соня не могла разговаривать с Павлом. Она пребывала в таком шоке, от которого очень долго не могла отойти. Да, Паша не ангел, у него жесткий характер, он, возможно, чересчур критичен к окружающим. Но это объяснялось особенностями его профессии. Могло объясняться, во всяком случае. Но пошлой грубости, неприкрытого хамства Соня раньше за Пашей не замечала. Откуда это взялось? И что это означает: случайную вспышку необоснованной ревности или так теперь будет всегда?

Соня понимала, что Павел явился в театр подшофе. То есть он приехал домой, не застал жены и сразу же нарисовал себе страшную картину вопиющей супружеской измены. И даже не найдя ей подтверждения, он не сразу отказался от того, что занозой втемяшилось в голову. Так подумала Соня. Подумала и стала ждать, когда Павел извинится перед ней, когда скажет какие-то слова, чтобы хоть как-то загладить свое безобразное поведение. Но она ничего не дождалась ни в следующий день, ни через неделю. А дальше уже стало понятно, что извинений вообще не будет.

Наутро после трагического события Антон проснулся с большим трудом, хорошо хоть, что у него был выходной и не пришлось идти на службу.