Вьетнамская война в личных историях - Джеффри Уорд

или телевизионного ролика. И где бы он ни пытался выступить, протестующие делали все возможное, чтобы заглушить его, скандируя: «Фашист! Фашист! Сбросьте Хампа!».

Никсон упивался проблемами Хамфри. Он намекнул, что у него есть план прекращения войны, но постарался не сказать об этом ничего существенного, кроме обещания «честного мира», под которым он имел в виду прекращение военного вмешательства США и создание автономного Южного Вьетнама, что оправдало бы четыре лет американских жертв. Храня молчание, он повторял совет молодого помощника кампании по имени Кевин Филлипс: «Неконкретность желательна… Отсутствие идеологической позиции помогает сделать RN [Ричарда Никсона] объединяющим фактором для группы избирателей, испытывающих отвращение. с войной». Кандидат считал, что только неожиданный прорыв к миру может «сократить такое большое преимущество, как наше».

В 1965 году Хамфри выразил президенту серьезные сомнения в целесообразности отправки американских войск во Вьетнам, но публично он всегда был верен политике Джонсона. Теперь, как сказали ему его советники, если он хочет победить, он должен порвать с президентом и сделать какой-то шаг к прекращению конфликта. Джонсон предостерег его от этого. «Он сказал мне, что это поставит под угрозу американские войска, такие как его зять [Чарльз Робб, морской пехотинец, участвующий в боевых действиях во Вьетнаме], и будет стоить жизней, — вспоминал Хамфри. — У меня была бы кровь на руках. Он публично осудит меня за то, что я играю в политику с миром». Дважды кандидат пытался внести хоть немного ясности между собой и администрацией; он сказал, что некоторые американские силы могут начать возвращаться домой в 1969 году, что бы ни случилось на парижских мирных переговорах, и он утверждал, что он мог бежать на доске мира, которая потерпела поражение в Чикаго, очевидно, забывая, что это призывало к безоговорочному прекращению бомбардировок. Оба раза Джонсон упрекнул его.

27 сентября Гэллап показал, что Хамфри отстает от своего соперника-республиканца на пятнадцать очков. Что-то должно было быть сделано. Три дня спустя, не посоветовавшись с Белым домом, Хамфри выступил с телеобращением из Солт-Лейк-Сити. Впервые на кафедре не была прикреплена печать вице-президента; Хамфри говорил за себя, а не за администрацию, которой он служил. Он призвал к полному прекращению бомбардировок Севера как к «приемлемому риску для мира», сопровождаемому движением к «деамериканизации» войны, немедленному прекращению огня и «контролируемому выводу всех иностранных войск».

Джонсон чувствовал себя преданным. Это была «дурацкая речь», сказал он и про себя подумал, не может ли Ричард Никсон стать лучшим президентом.

Но за одну ночь толпы Хамфри увеличились. Хеклеры стали оставаться дома. Деньги текли в кампанию. Избиратели Маккарти, хотя и не сам Маккарти, сплотились на стороне Хамфри. Он начал подниматься в опросах. Гонка затягивалась.

 Хьюберта Хамфри тепло встречают перед аптекой его отца в Гуроне, Южная Дакота, где он работал фармацевтом, прежде чем заняться политикой. В других местах его освистывали, перебивали, насмехались, заглушали. «Эти люди намеренно подлые анархисты», — пожаловался он. «Они ни во что не верят… Они никогда не проживут достаточно долго, чтобы сбросить нас с платформы, потому что в основном они просто трусы».

УСКОРЕННОЕ УМИРОТВОРЕНИЕ

По мере приближения американских выборов Сайгон столкнулся с новыми проблемами. Президент Джонсон отказался направить дополнительные американские войска. Визит Кларка Клиффорда в июле дал понять, что Вашингтон быстро теряет терпение по отношению к президенту Тьеу. Никто не знал, кто победит на президентских выборах в США и как эта победа повлияет на перспективы мира. По крайней мере, существовала вероятность того, что зашедшие в тупик парижские мирные переговоры, на которых Сайгон по-прежнему не имел права голоса, могут потребовать прекращения огня на месте и замораживания численности войск. Ханой и НФОЮВ, похоже, уже готовились к такой возможности - они активизировали террористические атаки и создание «народных комитетов» в деревнях, чтобы укрепить свои притязания на политическую власть в ходе предстоящих переговоров.

Чтобы выжить, заключили посол Банкер, Роберт Комер, уходящий глава CORDS, и Уильям Колби, бывший глава резидентуры ЦРУ, который собирался сменить его, чтобы выжить, сайгонский режим должен был расширить свой политический контроль над как можно большей частью сельской местности. как мог так быстро, как мог. Старую стратегию медленной консолидации нужно было заменить тем, что они теперь называли «ускоренным умиротворением». Программа, которую они составили, была чрезвычайно амбициозной. Они предложили обновить тысячу оспариваемых деревень (позже их число было увеличено до более чем тринадцати сотен); «нейтрализовать» три тысячи коммунистических кадров (под чем подразумевалось склонить их к дезертированию, захвату или уничтожению); уговорить пять тысяч бойцов-коммунистов покинуть НФОЮВ в рамках программы Чиеу Хой; и создать новые вооруженные силы из десятков тысяч добровольцев, обязавшихся защищать свои деревни. И предложили сделать все это в течение девяноста дней.

Президент Тьеу поначалу сопротивлялся, опасаясь, что у него недостаточно региональных и народных сил, что американцы пытаются сделать слишком много и слишком быстро. Ему не нравилась идея называть какие-либо деревни также «оспариваемыми», и в конце концов он настоял на том, чтобы их делили всего на две категории: «районы или деревни, контролируемые правительством» и «районы или деревни, еще не контролируемые правительством». Но американцы сильно надавили, и в конце концов Тьеу почувствовал, что у него нет выбора.

Уильям Колби, бывший сотрудник ЦРУ, сменивший Роберта Комера на посту главы CORDS, осматривает устаревшее отечественное ружье, которое носил член ополчения самообороны.

Прогресс программы ускоренного умиротворения должен был измеряться пересмотренной версией исходной системы оценки CORDS Hamlet. Более половины категорий HES, используемых при классификации деревень, были исключены — например, те, которые связаны со школами, здравоохранением и земельной реформой, — в пользу того, чтобы сосредоточиться на тех, которые связаны с безопасностью. Но их точность не улучшилась. Некоторые деревни фактически никогда не оценивались. И американские советники, и официальные лица Южного Вьетнама часто преувеличивали прогресс. И постоянная безопасность была бы невозможна, если бы не было уничтожено то, что американцы называли «инфраструктурой Вьетконга» — сборщики налогов и сочувствующие деревенские старосты, беглые и шпионы, поставщики и сочувствующие, которые сделали возможной деятельность НФО. Для этого ЦРУ разработало программу «Феникс».

 Еще один ополченец, вооруженный современной М-16, предоставленной по программе ускоренного умиротворения.

Оправившись от ран, лейтенант Винсент Окамото присоединился к этой программе в качестве офицера разведки. «[ Программа Феникс] основывалась на том факте, что северовьетнамцы, идущие по тропе Хо Ши Мина, были чужаками на Юге, как и американцы», — вспоминал он. «Они не знали местности. Они не знали