Искупление - Канаэ Минато

Даже сейчас при виде заката у меня в ушах звенит его ободряющий голос. В тот день именно мой брат пришел забрать меня домой.

Тот день? Я имею в виду день, когда убили Эмили.

Вы же профессиональный психотерапевт, правильно? Вы сказали, что хотите всё услышать про убийство; о нем я и собираюсь рассказать. С чего начать? Остальные три девочки заслуживают гораздо больше доверия, чем я, они сообразительнее, и было бы намного проще, если б вы задали им вопросы о том времени, когда мы были вместе. Вы еще хотите услышать мою историю?..

Хорошо, я начну не с начала, а с того момента, как осталась одна с Эмили.

Все-таки странно, что сейчас, спустя столько времени, вы хотите об этом услышать… Ладно, поняла. Это связано с тем, что скоро истекает срок давности за это преступление.

В тот день с самого утра у меня было отличное настроение. Накануне на праздник Обон приехала моя тетя Йоко и привезла мне в подарок кофточку. Я ее надела, поэтому и была так счастлива.

Тетка работала в универмаге в одном из городов нашей префектуры и всегда привозила нам с братом в подарок одежду. До того дня обычно это были одинаковые спортивного вида рубашки или другие вещи, тоже больше подходящие для мальчиков. Но тут все получилось по-другому.

– Акико, ты уже в четвертом классе, – сказала мне тетя Йоко, – надо носить что-то более женственное.

Она привезла мне восхитительную розовую блузку с ленточками и оборками. Блузка была пушистая и с блестками – такая, как носили маленькие девочки из богатых семей.

– А мне можно такое носить? – спросила я, с трудом веря в свое счастье и, как зачарованная, прижимая обновку к груди. Родители и родственники, глядя на меня, смеялись.

– Ты уверена, что тебе стоит дарить это Акико? – спросил отец. Он мог говорить откровенно, поскольку это была его старшая сестра. Блузка стоила примерно в десять раз дороже всего, что у меня было.

– Выглядит симпатично! – заявил мой брат. Но даже тетя Йоко, купившая мне эту блузку, кривовато улыбалась, будто у нее возникли сомнения в правильности своего поступка.

Хотя тогда я выглядела более стройной, чем сейчас, все-таки и в начальной школе была ширококостной и крепкого телосложения. Я постоянно донашивала одежду брата, который был на два года меня старше. Некоторые мальчишки в классе смеялись надо мной, дразнили, говорили, что я девочка-мальчик, но я к этому привыкла. Так было всегда.

На самом деле могло бы быть и хуже – по крайней мере, они относились ко мне по-человечески. Но мои родители и родственники постоянно звали нас медвежатами. На День святого Валентина и на день рождения брат часто получал от девочек какие-нибудь мелочи, связанные с Винни-Пухом, – они утверждали, что он на него похож. Брат явно не был самым популярным учеником в классе, но девочки к нему относились хорошо, несмотря на его внешность.

Мальчикам проще. Даже если они и похожи на медведя, все равно пользуются успехом, если при этом занимаются спортом. Громоздкая фигура им, в отличие от девочек, не мешает.

– Если б ты родилась мальчиком! – часто мне говорила мама. Она не имела в виду, что у меня было бы больше друзей, или что-то типа этого. Просто жалела, что ей приходится тратить лишние деньги на спортивные костюмы и купальники для девочек, как это требовалось в школе.

Я вспоминаю, что в тот день я разговаривала с Эмили как раз об этом.

* * *

Я сходила со своими родственниками в местный храм, пообедала – и увидела, что компания ребят бездельничает на улице. Собралась обычная группа девочек, мои одноклассницы из Западного района – Саэ, Маки и Юка. Мы вместе крутились напротив небольшого табачного магазина, болтали, и в этот момент появилась Эмили – она спускалась с холма, на котором стоял ее дом. Эмили сказала, что заметила нас из окна. Дом ее находился в самой высокой точке города.

Маки предложила поиграть в волейбол на школьной площадке, поэтому Эмили пришлось вернуться домой за мячом, а я пошла с ней.

– Акико, может, сходишь вместе с Эмили? – сказала Маки. – Ты быстро бегаешь.

Это не значит, что я туда побежала. Собственно, эта тема возникла только потому, что Маки хотела, чтобы все было как она захочет. Я это знала и не хотела ее злить, чтобы не вызывать лишних проблем. Поскольку я зависела от нее, то беспрекословно ей подчинялась. Думаю, остальные девочки чувствовали себя так же.

Мы с Эмили пошли наверх по пологому склону к ее дому, возвышавшемуся, как замок. С тех пор как она в апреле попала в нашу школу, мы часто играли вместе, но я впервые осталась с ней наедине. Я не слишком разговорчива по натуре и не знала, о чем с ней можно побеседовать, поэтому мы шли молча.

– У тебя очень хорошенькая блузка, – вдруг сказала Эмилия. – Это же «Пинк Хаус», да? Мне нравится их одежда.

Она имела в виду мою новую блузку. Моя семья беспощадно высмеяла меня, когда я ее надела. Однако когда я пошла в ней в храм, удивительно, но она меня явно украсила. Отец дразнил меня:

– Акико, ты похожа на девочку!

А мама с удовольствием отметила:

– Те, кто работает в универмаге, и правда умеют выбирать вещи!

Поэтому настроение у меня было прекрасное.

– Эта блузка выходная; переоденься во что-нибудь другое, когда пойдешь играть, – сказала мама, когда мы вернулись из храма, но мне хотелось ее всем продемонстрировать, поэтому я осталась в ней.

Однако мои подружки не сказали о блузке ни слова. Брат часто объяснял мне, что существуют негласные правила местных жителей. Одно из них заключалось в том, что ты можешь завидовать тому, что реально для тебя получить. Но то, что недоступно, надо полностью игнорировать. Неосознанно девочки, видимо, и следовали этим правилам. А может быть, им было совсем неинтересно, во что я одета. Сама же я ничем не привлекала к блузке никакого внимания.

Но Эмили заметила мою обновку. Я подумала, что токийские дети совсем другие. Хотя она и похвалила мою блузочку, проблема заключалась в том, что я понятия не имела о фирме, которую она назвала, – «Пинк Хаус». Я чувствовала себя неловко, но мне было интересно, и я попросила Эмили рассказать мне о ней. Она сказала, что «Пинк Хаус» делает много одежды из мягких пушистых материалов, с оборками, бантиками, эмблемами, букетиками – что-то типа того, что носят героини аниме-сериала «Энн из Зеленых крыш» или фильма «Маленькие женщины».

– Это фирма, – объяснила она, – которая исполняет мечты девочек о красивых вещах.

Я представила магазин, полный такой одежды. Вот бы туда попасть! Как здорово было бы иметь сундук с одеждой «Пинк Хаус»! Я даже разволновалась, представив такое. На самом деле мне очень нравились девчачьи вещи, просто я никогда об этом не говорила. Я имею в виду – никто не ждет женственности от медведя.

Какое-то время у наших девочек пользовались популярностью французские куклы. Все мы делали зарисовки их нарядов. Золотая тиара с сердечками, платья из ткани как поле цветов, с отдельными розовыми и белыми розами, прозрачные туфельки…

– Надо же! – говорили с удивлением мои подружки. – Акико, ты, оказывается, тоже можешь придумывать красивые платья! – Что, если подумать, звучало довольно оскорбительно.

Это о том, насколько далека я была от всего, что можно назвать словом «хорошенькая». Такие вещи не для медведей. Поэтому я радовалась им втайне. Мне этого вполне хватало.

Конечно, похвала Эмили меня необычайно порадовала. Но она пошла еще дальше и сказала:

– Тебе везет, Акико, что такая одежда тебе идет. Мама говорит, что я выгляжу в ней ужасно, и никогда мне ее не покупает.

Не похоже было, что она издевается надо мной.

Хорошенькая одежда мне идет, а Эмили нет? Невероятно! Вещи свободного покроя выглядели на ней хорошо, но с ее тонкой фигурой и длинными ногами более лаконичные, классические смотрелись и правда лучше. В тот день на Эмили была черная обтягивающая футболка с розовым логотипом Барби и красная юбочка в складку; все это ей очень шло.

Тем не менее такая девочка, как Эмили, продолжала завидовать моей новой блузке. Сначала я обрадовалась, но потом почувствовала себя неудобно и стала глупо