Ялиоль и озеро Лиммы - Евгений Вальс

так и не удалось. Замок представлял собой сложное переплетение зелёных ветвей с листьями в виде глаз. Глаза, расположенные в центре, были лишены радужки, и, чтобы открыть замок, в них нужно было вставить драгоценные камни. Магия помогла Арсению найти их, но камней оказалось больше, чем надо, и каждый имел свою огранку. Эллолиан сказал, что если вставить не те камни, то золотые веки не сомкнутся, и плита не раскроется.

Не один день они провели в развалинах, пытаясь разгадать загадку.

– Я прислушивалась к мнению эллолиана, ведь это он привёл нас в янтарную анфиладу.

– Почему ты называешь то существо эллолианом? – задумчиво спросил Талас.

– Арсений его так называл. Эллолиан прицепился к нему ещё на Нимфизалии.

– Но эллолианов не может увидеть простой смертный! Они невидимы нашему глазу.

– А я и не говорю, что видела его, он всегда был невидимкой. Я только слышала его голос.

– Эллолианы не разговаривают!!!

– А этот говорил! И, пожалуйста, не перебивай меня, если хочешь знать, что случилось в янтарной анфиладе.

Талас нехотя замолчал, и Хельга продолжила:

– Эллолиан обратил моё внимание на фрески, где был изображён последний владелец ожерелья. Глаза древнего правителя, словно подсказка, светились зелёным светом, но Арсений и слушать меня не хотел. Он с ослиным упрямством твердил, что в золотые глазницы нужно вставить камни другого цвета!

– Можно понять его состояние, ведь от вашего решения зависела судьба Ялиоль!

– Он назвал меня недалёкой, спесивой бандаматерью!

– Арсений сказал это, глядя тебе в глаза?

– Ну, не совсем… Его слова передал мне эллолиан, однако это не меняет сути, – вспыхнула ещё большим гневом Хельга. – В итоге я уступила упрямому мальчишке, и когда он вставил чёрные камни в золотые глазницы, веки не сомкнулись, и анфилада начала разрушаться. Нам чудом удалось спастись! Арсений не хотел со мной разговаривать, и я не искала общения с ним. Когда мы вернулись в разбитый неподалёку лагерь, я заснула, а проснувшись, не обнаружила ни Арсения, ни его брата, ни даже эллолиана. С тех пор я не видела этого упрямца и не слышала о его мнимых подвигах, совершённых во спасение Ялиоль!

Талас надолго замолчал, выслушав рассказ, а Хельга устало опустилась на перевёрнутый сундук. Арсений действительно вёл себя тогда странно.

– Зачем ты хотела увидеть Женевьеву? – вдруг нарушил тишину Талас.

– Я надеялась, что она подскажет мне дорогу в долину эллолианов.

– А разве Ялиоль ещё там? Она ведь обрела человеческий облик. Ты сама это видела в веере Вилингрона. Зачем ей оставаться в долине эллолианов?

– Возможно, я просто хочу сама убедиться, что её там нет, – задумчиво произнесла Хельга. – Если Ялиоль избавилась от проклятья, тогда почему не вернулась к нам? Почему скрывается и помогает монстру в осуществлении его коварных замыслов?

– Эти же вопросы терзают и меня, – признался Талас. – Но Женевьевы нет, и я даже не представляю, как нам быть дальше… Возможно, где-то здесь есть книга или свитки, из которых можно узнать о долине эллолианов или каменном озере.

– Здесь хранятся тысячи книг!

Талас погрузился в долгие размышления. Его выразительные глаза и брови настолько живописно передавали ход мыслей, что Хельга даже засмотрелась и вспомнила, как ей было приятно наблюдать за ним когда-то. В глазах вспыхивало озарение: они начинали двигаться, будто читали невидимые строки. Брови то удивлённо поднимались, то сдвигались, когда пришедшая мысль внезапно уходила, а новая, едва уловимая, витала где-то рядом, не давая себя ухватить. А перед тем как вернуться из мира мыслей, его глаза застывали на одной точке, и задумчивая складка меж бровей расправлялась.

– Мы должны отправиться в Саматронию и разыскать Евсея, – сказал Талас, взглянув на Хельгу. – Он последним видел Арсения. Я уверен, что парнишка не скрылся, с ним случилась какая-то беда! Я не знаю, где долина эллолианов, но слышал от Женевьевы, что человек, попавший туда, непременно погибнет, если рядом не окажется мага, способного видеть скрытый от нас мир… – Хельга хотела ответить, но Талас поднял ладонь: – И не нужно спорить со мной! Эллолианов нельзя ни увидеть, ни услышать!

Санторий был настолько убеждён в своих словах, что мать Ялиоль даже не попыталась ему возразить. Она готова была идти куда угодно и поверить во что угодно, если это поможет ей увидеться с дочерью.

Когда бандиты, считавшие её своей предводительницей, превратились в щебневых воинов и разбрелись по миру, Хельга не смогла вернуться к прежнему занятию. Она, встретившись с Ялиоль, решила начать новую жизнь. Мать обрела дочь, отчего обида и злость, питавшие образ безжалостной воительницы, вмиг исчезли. Узнать Ялиоль, занять важное место в её жизни – вот что направляло её сейчас.

***

Покинув хранилище бантолианской культуры, они поспешили найти вторую палому. На окраине города осталась лишь одна ферма, где разводили прыгунов, и далеко не каждый желающий мог получить в подарок священное животное. Всё изменилось, когда в один миг заполыхали храмы Архиса. Огонь был повсюду, и животные в страхе ускакали в лес. С тех пор на них началась охота, больше похожая на месть.

– Сейчас живого и обученного прыгуна можно выпросить только у главного паломчего, сохранившего небольшое количество животных для регента, – сказал жрец своей спутнице.

Поскольку в Бантолии Таласа почитали, он был уверен, что ему не откажут в просьбе дать одну палому для выполнения важной миссии. Они свернули в узкий переулок, пересекли по деревянному мосту крохотную речушку, пахнущую тиной и, минуя трактир, из открытых окон которого доносились пьяные голоса и грязная ругань, вышли на центральную улицу, ведущую к главной площади. Талас шёл уверенно и быстро, и Хельге приходилось шагать широко, чтобы не отстать.

– Регент озабочен исчезновением Женевьевы и охотно согласится, – бросил он через плечо и резко остановился.

Улица сделала крутой поворот и вывела их к трёхэтажному зданию. Его выбеленная стена была испещрена надписями, грубо начирканными углём. Талас поднял взгляд и, нахмурив седые брови, окинул их взглядом. Хельга тоже вчиталась и ощутила, как к горлу поднимается бессильная злоба. Надписи гласили: «В жизни нет смысла – найди её в смерти!», «Бога нет, а раболепие осталось!», «Где истина?». Самая длинная фраза гласила: «Наслаждайся дарами жизни и не заботься о душе – её нет, как и бога». Талас взглянул на соседние дома, стены которых были так же исписаны, отчего его лицо закаменело. Оглядевшись, он заметил, что улица завалена мусором и окна первых этажей забиты досками.

– Что случилось с прежней Бантолией? – осторожно спросила его Хельга. – Страх перед Архисом рисовал на лицах людей улыбки и заставлял выращивать цветы вдоль дороги?

– Это естественный этап, – очнулся Талас. – Бантолианцы переживают этап очищения! Людям необходимо выплеснуть свой гнев, копившийся в них поколениями! Они должны опустошить себя, а затем…

– Боюсь, что когда люди выплеснут свою злобу на мир и тем самым опустошатся,