Вердикт - Джон Гришэм

— Почему же? — вынужденно спросил Николас.

— Потому что от изюма пучит. А в зале бываетслышен любой звук. Понимаете, что я имею в виду?

— Догадываюсь. — Кофе?

— Я сам, спасибо.

— Прекрасно. — Она развернулась и указала настопку бумаг в центре длинного письменного стола. — Это инструкции, разработанныесудьей Харкином. Он просил каждого присяжного ознакомиться с ними и поставитьсвою подпись. Потом я соберу листочки.

— Благодарю вас.

— Если понадоблюсь, я в коридоре у входа. Явсегда там сижу. На время этого процесса они собираются поставить рядом со мнойохранника, представляете? Отвратительно. Наверное, какого-нибудь болвана,который шагу не может ступить без ружья. Впрочем, это будет, кажется, самыйгромкий процесс из всех, какие здесь когда-либо слушались. Я имею в виду, изгражданских процессов. Что касается уголовных, то вы вообразить себе не можете,что здесь бывает. — Она взялась за дверную ручку и дернула ее на себя. — Итак,я рядом, любезнейший, если понадоблюсь.

Дверь закрылась, и Николас остался с пончикомв руке. Он осторожно откусил кусочек. Отруби и сахар, больше почти ничего.Истер вспомнил о звуках, раздающихся порой в зале суда, бросил пончик вмусорную корзину и налил себе черного кофе в пластиковый стаканчик. Если онисобираются держать его здесь от четырех до шести недель, неплохо было быпозаботиться о настоящих чашках. А кроме того, раз округ расщедрился напончики, значит, может позволить себе и бейгели с круассанами.

Кофе не декофеинизирован, отметил Николас.Кипятка для чая он нигде не увидел — ну а если кто-то из его новых друзей непьет кофе? Хотелось бы, чтобы обед оказался получше. Он не станет есть салат изтунца шесть недель подряд.

Вокруг стола, занимавшего середину комнаты,аккуратно стояли двенадцать стульев. Толстый слой пыли, покрывавший здесь всетри недели назад, исчез, помещение выглядело убранным, готовым к использованию.На одной стене висела большая доска, на бортике которой лежали тряпки длястирания и новенькие кусочки мела. Три больших — от пола до потолка — окна напротивоположной стене выходили на лужайку, все еще зеленую и свежую, хотя летоокончилось месяц тому назад. Николас остановился у окна, наблюдая запешеходами, сновавшими по тротуарам.

В инструкциях судьи Харкина содержалосьнесколько указаний и множество запретов. “Соберитесь и выберите председателя.Если вы не сможете этого сделать, уведомьте Его честь, и он с радостью назначиткого-нибудь. Постоянно носите красно-белые значки присяжных. Их раздаст ЛуДэлл. Приносите с собой что-нибудь почитать на случай временных простоев. Не смущайтесьспрашивать обо всем, что вам неясно. Не обсуждайте между собой обстоятельствдела до тех пор, пока не последует распоряжение Его чести. Не обсуждайтеобстоятельств дела ни с кем другим. Абзац. Не покидайте без разрешения зданиесуда. Не пользуйтесь без разрешения телефоном. Обеды будут подавать в комнатеприсяжных. Меню будет раздаваться каждый день перед началом заседаний.Немедленно сообщайте, если с вами или с кем-нибудь, кто вам известен,попытаются вступить в контакт в связи со слушаемым делом. Немедленно ставьте визвестность суд обо всем подозрительном, что вы увидите, услышите или заметите,независимо от того, связано или не связано это с исполнением ваших обязанностейприсяжного”.

Странные инструкции, во всяком случае, эти двепоследние. Но Истер знал подробности табачного дела в восточном Техасе. Тамдело рассыпалось через неделю после начала слушаний потому лишь, что обнаружилитаинственных людей, снующих по городку и предлагающих крупные суммы денегродственникам присяжных. Людей этих так и не поймали, и никто никогда не узнал,на какую из сторон они работали, несмотря на взаимные гневные обвинения.Трезвые наблюдатели склонялись к тому, что это дело рук ребят из табачныхкомпаний. Было похоже, что жюри присяжных симпатизировало именно ответчику, изащита с восторгом встретила объявление о том, что рассмотрение делапрекращается в связи с допущенными в ходе его нарушениями закона.

Хотя доказать это было невозможно, Николас несомневался, что за всем этим маячил призрак Рэнкина Фитча. И был уверен, чтоФитч не задумываясь переметнется на сторону его новых друзей.

Николас поставил подпись под своим экземпляроминструкций и оставил его на столе. В коридоре послышались голоса: Лу Дэллвстречала нового присяжного. Дверь резко распахнулась, и первым, постукиваяперед собой палкой, вошел мистер Херман Граймз. Жена шла рядом, не прикасаясь кнему, она осматривала комнату и тихо описывала ее мужу: “Длинная комната,двадцать пять на пятнадцать, вытянута перед тобой, в центре стол, вокруг него —стулья, ближайший стул в восьми футах от тебя”. Он внимательно слушал,поворачивая голову в направлении тех объектов, о которых она рассказывала.Позади нее в дверном проеме стояла, вытянув руки по швам, Лу Дэлл, она сгоралаот нетерпения накормить слепого присяжного своим пончиком.

Николас сделал несколько шагов навстречу ипредставился, потом схватил протянутую Херманом руку, и они обменялисьлюбезностями. Поприветствовав также миссис Граймз, Истер повел Хермана к столу,налил ему стаканчик кофе со сливками, положил сахар, размешал и стал описыватьпончики и булочки, нанося тем самым упреждающий удар по Лу Дэлл, замешкавшейсяв дверях. Херман не был голоден.

— У меня есть любимый слепой дядюшка, —сообщил Николас к сведению всех троих, — почту за честь, если вы позволите мнепомогать вам, пока будет продолжаться суд.

— Я вполне способен справиться сам, — соттенком возмущения сказал Херман, но его жена, не сдержав благодарной улыбки,подмигнула и кивнула Николасу в знак согласия.

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответилНиколас, — но я знаю, что есть масса мелочей... Просто я хотел бы быть вамполезным.

— Благодарю вас, — после короткой паузы сказалГраймз.

— Благодарю вас, сэр, — эхом отозвалась егожена.

— Я буду снаружи, если понадоблюсь, — сказалаЛу Дэлл.

— Когда мне за ним прийти? — спросила миссисГраймз.

— В пять. Если заседание закончится раньше, япозвоню. — Отбарабанив инструкции, Лу Дэлл закрыла дверь.

Глаза Хермана закрывали темные очки. Шевелюрабыла темной и густой, хорошо напомаженной, он начинал седеть.

— Нужно выполнить еще кое-какие бумажныеформальности, — сказал Николас, когда они остались одни. — Сядьте на стул,который стоит перед вами, я прочту вам правила.