Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр

Не в силах поверить своему счастью, Екатерина собрала придворных и сообщила всем добрые вести, после чего оставила их в радостном оживлении обнимать друг друга, а сама отправилась в церковь, чтобы от всей души возблагодарить Господа, который наконец снизошел к ее мольбам. Семь долгих лет она ждала этого момента и едва могла поверить, что он настал. Она истинная супруга короля. Теперь никто не мог отрицать этого. Никто не мог утверждать, будто Мария – его побочная дочь, а не законная наследница. Теперь тревоги и беспокойства ее дочери останутся в прошлом. Больше не будет споров и пререканий, тяжелого ожидания, несправедливостей и гонений.

А королю, как писал Шапуи, папа приказал немедленно вернуться к своей законной супруге и королеве. Ему велено относиться к Вашей Милости с любовью и почтением, как любящему супругу и как того требует от него королевское достоинство, а если он откажется, то будет отлучен от Церкви. Он также должен оплатить судебные издержки. Люди уже празднуют на улицах…

Они и правда торжествовали! Выглянув из башни, Екатерина увидела собравшуюся у ворот толпу. Люди кричали и вызывали ее. Она махала рукой, улыбалась, кивала в знак благодарности. Разумеется, очень скоро она отправится по Большому северному тракту в Лондон ко двору, и еще больше людей будут сбегаться со всех сторон, чтобы поглядеть на нее, а она будет выражать им глубочайшую признательность за их непреклонную верность.

Больше не будет горьких упреков, она вернется к Генриху, преисполненная любви, простив его от всего сердца, счастливая тем, что снова занимает положенное ей по праву место. Мстить Анне она не станет, но проявит великодушие. Разумеется, Анне придется покинуть двор, взяв с собой своего ребенка, и Мария будет восстановлена в правах законной наследницы Генриха. Несомненно, в свое время Генрих подыщет Елизавете мужа. Он ведь уже прекрасно позаботился о другом своем бастарде.

Екатерина послала за лордом Маунтжоем и по его сияющему лицу поняла, что тот уже слышал новость.

– Вы уже знаете, что решил папа, милорд?

– Да, ваша милость, знаю. Позвольте мне первым поздравить вас.

Камергер лучился от радости. Он тоже был доволен, что весь этот ужас наконец прекратится.

– Вы получили какие-нибудь сообщения от короля?

– Пока ничего не слышно, мадам.

– Я уверена, скоро мы что-нибудь услышим. Мне, наверное, следует готовиться возвращаться ко двору.

Лорд Маунтжой нахмурился:

– Сожалею, что не могу позволить вашей милости уехать без распоряжения короля.

– Разумеется. – Екатерина улыбнулась ему. – Ждать осталось недолго!

Когда лорд Маунтжой покинул ее покои, Екатерина задумалась: как чувствует себя Генрих? Она вспомнила его страстные заявления о том, что он не послушается папу, какое бы решение тот ни вынес, но знала: за гневливостью и бравадой скрывался истинный сын Церкви, который просто сбился с пути. Екатерина не могла поверить, что Генрих проигнорирует предписания папы. Нет. Они приведут его в чувство, он по-иному взглянет на свои поступки, поймет, какой опасности подверг свою бессмертную душу. Ни одному человеку не по нраву, когда ему указывают на его неправоту, особенно королю, а Генрих совсем потерял голову из-за Анны. Может быть, знаки все-таки были верные и она ему уже стала надоедать. Ее новая беременность, конечно, усложняла дело, но кто возьмется оспаривать решение папы? Екатерина будет с Генрихом мягкой и покладистой. Она даст ему время и добротой вернет себе его любовь.

Горничные получили приказание вытащить из сундука платья. Все оказались изрядно поношенными.

– Думаю, алый бархат подойдет, – сказала Екатерина. – Вычистите это платье и повесьте проветриваться. И еще у моего золотого чепца оторвался кант, надо пришить его обратно. Я хочу выглядеть как можно лучше для его милости.

Горничные вымыли ей волосы в воде с древесной золой, перестирали лучшее белье из того, что у нее осталось. Вызов скоро доставят, Екатерина была уверена в этом и хотела быть готовой к немедленному отъезду. Счастливая, она погрузилась в мечтания о том, как вернет уволенных слуг, пригласит Марию ко двору и снова сделает Маргарет Поул ее воспитательницей. Может быть, Генрих благосклонно отнесется и к восстановлению Томаса Мора в должности канцлера. Теперь, когда Великое дело, заставлявшее людей принимать ту или иную сторону и вызывавшее склоки, разрешилось, в мире может снова установиться порядок.

Оставался нерешенным вопрос наследования, но Мария уже находилась в брачном возрасте. Ее можно обручить с Реджинальдом Поулом, чего давно желала Екатерина; этот союз, несомненно, будет одобрен людьми, и королевские дома Йорков и Тюдоров снова объединятся. Этот брак устранит призрак гражданской войны, который так долго не давал покоя Генриху, насколько могла припомнить Екатерина: если Мария родит сына, это решит все проблемы с престолонаследием. Екатерина уже видела протянувшиеся вперед годы, себя и Генриха, с возрастом все мягче относящихся друг к другу, живущих в окружении внуков и в добрых отношениях со всем христианским миром.

Однако прошло две недели, а никакого вызова не поступило. Постепенно ей открылась горькая правда: Генрих стоит на своем. Он попал в полную зависимость от Анны и Кромвеля и решительно вознамерился бросить вызов Святому престолу.

Это было самое сокрушительное разочарование из всех, какие довелось пережить Екатерине. Какое жестокое поражение – выиграть дело в суде и обнаружить, что от этого ничего не изменилось. До сих пор она не сомневалась, что Генрих исполнит решение папы, но теперь увидела, как далеко зашел ее супруг в деле разрыва с Римом.

Она плакала – как она плакала! Отставив в сторону привычку соблюдать королевское достоинство, Екатерина рыдала в объятиях Элизы, жалуясь на несправедливость судьбы. А при мысли о Марии, о том, как все это подействует на нее, несчастная мать заливалась слезами и негодовала пуще прежнего.

Екатерина вытянула себя из пучины отчаяния и написала Шапуи.

После отправки письма Екатерина поняла: любому, кто его прочтет, будет простительна мысль о ее согласии на войну, но в действительности она надеялась, что император и папа удовлетворятся угрозами, которые Генрих не сможет оставить без внимания. А вот о чем этот читатель не догадался бы, так это об отсутствии у Екатерины иллюзий: она больше не ждала от Карла никаких действий себе во благо.

Однако Шапуи ответил, что император не замедлит предпринять шаги для исполнения решения папы. Это согрело Екатерине душу, пока она не прочла следующие строки: «Что здесь необходимо, Ваше Высочество, так это военная сила, но его императорское величество не встанет на эту стезю, если Вы сами не попросите об этом. Он намерен заставить папу отлучить короля от Церкви в надежде, что это вернет английскому монарху рассудок». Такой подход к делу представлялся разумным, хотя и радикальным. Екатерина надеялась, что Генрих прислушается к папе и вскоре снова вернется в число его паствы.