Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр

– О, это прекрасно! – воскликнула Екатерина. – Благодарю вас, дорогая!

Екатерина попросила дать ей письменные принадлежности и написала своему племяннику. Если кто и мог оказать воздействие на новый папский суд, так это он.

Неделя шла за неделей, январь сменился февралем. Екатерина начала поджидать ответа, тут как раз подоспело письмо от Шапуи. Она встревожилась, узнав, что он опять предлагал императору объявить войну Генриху, однако Карл ответил, что хотя он и привязан к своей тетке, но это частное дело и нужно принять в соображение общественные интересы. В будущем Екатерина решила переписываться с ним через Шапуи, а не напрямую, дабы избежать любых обвинений в разжигании войны. Намерение императора было благим, но оно подтверждало подозрения, которые недавно начали появляться у Екатерины: похоже, ее племянник не считал страдания тетки политическим делом. И это открытие было для нее как пощечина.

В феврале, то ли из-за тревоги в связи с ожиданием решения папы, то ли из-за зимнего холода, Екатерина заболела и оказалась прикована к постели. Ее била лихорадочная дрожь и терзал неудержимый кашель. Пока фрейлины пытались охладить ее пылающий лоб влажными полотенцами, доктор де ла Саа сделал анализ мочи и прописал ей пиретрум. Однако стоило ему удалиться, как Марджери Отвелл непреклонно заявила, что лучше поможет припарка на горло из куска хлеба, смоченного в уксусе. А Бланш сообщила, что ее бабушка в Толедо считала прекрасным лекарством пауков, обмазанных сливочным маслом. Екатерина была слишком слаба, чтобы вникать во все это. Ноги у нее отекли, а по утрам и глаза были опухшими. Доктор де ла Саа сказал, что это водянка, и с озабоченным видом покачал головой.

Однако Екатерина постепенно поправлялась. В начале марта ей стало настолько лучше, что она смогла выбраться из постели и сидеть в кресле, но она исхудала еще сильнее, а ее когда-то золотистые волосы совершенно поседели. «Что бы теперь подумал обо мне Генрих? – задавалась вопросом Екатерина. – А Мария?» Вероятно, это даже лучше, что ее дорогое дитя не видит мать такой старухой.

Пришло письмо от Шапуи. Элиза, эта находчивая и энергичная девушка, сообщала послу о ходе болезни своей госпожи, и он был крайне озабочен. «Радостно слышать, что Вашему Высочеству лучше, – писал он. – Я беспокоился, не были ли применены какие-то средства для ускорения Вашей кончины. Не пытались ли у Вас искусственным образом вызвать водянку. Какое облегчение для меня знать, что Вы идете на поправку».

Мог ли кто-то покушаться на ее жизнь? Сильно обеспокоенная, Екатерина посоветовалась с доктором де ла Саа и доктором Гуэрси, но ни тот ни другой не отнеслись к такому предположению серьезно.

– Я много раз наблюдал такие мрачные настроения духа, связанные с болезнью, – заметил доктор Гуэрси. – Если бы ваша милость жили в каком-нибудь более приятном месте, то поправились бы скорее.

Выздоровление Екатерины замедлилось, когда пришла новость о том, что Леди ждет второго ребенка. «Она старается переманить принцессу Марию на свою сторону», – писал Шапуи.

Екатерина радовалась, что Мария твердо стоит за правое дело, но боялась возможных последствий. Беспокойство за дочь не давало ей уснуть всю ночь и мешало выздоровлению. Потом Екатерину привело в смятение известие о том, что Мария отказалась ехать вместе с двором Елизаветы в Мор и ее силой отвезли туда в носилках. «Это моя ошибка», – признался посол.

Это был мудрый совет. И все же, несмотря на страх за дочь, что-то у Екатерины внутри трепетало от восторга при мысли о ее непокорности.

Вскоре после этого к Екатерине пришел лорд Маунтжой:

– Я принес важные новости, которые окажут влияние на ваше положение, мадам. Парламент лишил вас земель, назначенных вам как королеве, и вернул вам те, которыми вы владели в качестве вдовы принца Артура. Земли королевы отписаны королеве Анне.

– Все владения в этом королевстве не сделают ее истинной королевой.

– Ваша милость не должны говорить так, – с укоризной произнес Маунтжой, правда при этом он улыбался, что противоречило тону высказывания. – Кроме того, мне приказано передать вам, что парламент издал Акт, подтверждающий вердикт его милости Кентерберийского, который устанавливает незаконность вашего брака, а союз короля с королевой Анной признает правомочным. – Лорд сглотнул. – И что ваша дочь, леди Мария, объявлена незаконнорожденной. Мадам, прошу, позвольте мне закончить! Этот Акт также определяет наследниками потомков короля и королевы Анны и требует от всех подданных короля, если поступит такое распоряжение, принести клятву верности королеве Анне как его законной супруге и принцессе Елизавете как законной наследнице, а также признать его милость высшим главой Христовой церкви Англии.

– Я никогда не признаю ничего из этого! – поклялась Екатерина.

– Каждый, кто откажется принести клятву, будет объявлен виновным в покушении на измену и отправлен в тюрьму, – предупредил ее лорд Маунтжой.

– Смею напомнить вам, милорд, что я уже пленница, но если королю угодно заточить меня в Тауэр, я готова отправиться туда! – возразила Екатерина. – Я никогда не признаю, что мой брак незаконен, а моя дочь – бастард. И она принцесса Мария, а не леди Мария!

Папа наконец сказал свое слово: брак Екатерины законен и действителен.

Читая письмо Шапуи, она почувствовала, что у нее подкашиваются ноги, и опустилась на стул. Очевидно, эта новость распространялась и другими средствами, потому что в Бакдене зазвонили во все колокола.