Карл Смелый. Жанна д’Арк - Александр Дюма

и неуравновешен­ным рассудком, этим черствым и холодным сердцем овладело воодушевление?

Да просто-напросто дофин был изгнан из королевства собственным отцом.

Бросим взгляд на Францию, которая оказалась ранена, в свой черед, трижды и раны которой зарубцовывалась с великим трудом: это были раны, полученные ею при Креси, Пуатье и Азенкуре.

Так вот, благодаря двойному чуду, сотворенному Госпо­дом, который ниспослал ей деву и куртизанку, Жанну д'Арк и Агнессу Сорель, Франции, несмотря на все ее раны, удалось в тот самый год, когда родился граф де Шароле, изгнать из своих пределов англичан.

Но в какой же чудовищной нищете оставили Францию солдаты Эдуарда III!

Северные провинции превратились в пустыню; в цен­тральной части не осталось ничего, кроме песчаных рав­нин: вместе с хлеборобами пропали и жатвы. Область Бос поросла густым кустарником, и мало-помалу этот кустарник разросся и превратился в настоящий лес: если бы две армии попытались отыскать там друг друга, это стоило бы им великого труда. Люди из деревень бежали в города, города же умирали от голода. Трупы вызывали чуму, мертвые заражали живых. Беднякам, которым не на что было купить дрова, брали, чтобы развести огонь, ставни и двери из богатых домов, где побывала зараза. Города сами сжигали себя, перед этим покончив с собой. Вероятно, еще хуже дело обстояло в Париже: большая часть домов была заброшена, и люди короля старательно наводили справки о мертвых и наследниках, пытаясь извлечь из этого какую-нибудь выгоду; они ходили по улицам и спрашивали:

— Почему закрыт этот дом?

— Ах, господа, — отвечали соседи, — все его жители умерли!

— А нет ли у них, часом, наследников, которые живут здесь?

— Нет; наследники бежали и живут в другом месте.

— И где же?

— Мы ничего об этом не знаем!

Королевским указом от 31 января 1432 года было запрещено ломать и сжигать покинутые дома.

Так что англичане сделали вид, что они покинули Париж, не желая в нем больше оставаться!

Вслед за уходом англичан туда пришел Карл VII: он огляделся и бежал прочь. Он тоже не желал там нахо­диться.

Желали там находиться одни лишь волки; волки вхо­дили туда по ночам, отыскивая человеческую мертвечину, и, если им не удавалось ее найти, они, взбесившись от голода, поскольку в полях не было скота, бросались на детей и взрослых людей.

«Они задушили на равнине, —- сообщает «Парижский горожанин», газета того времени (во Франции всегда были газеты), — от шестидесяти до восьмидесяти чело­век, растерзали четырнадцать человек между Монмартром и воротами Сент-Антуан и к тому же сожрали ребенка на Кошачьей площади позади церкви Избиенных младенцев».

Еще прежде, в то время, когда был взят Руан и в этом городе находился Генрих V, английскому королю сооб­щили, что волки опустошают Нижнюю Нормандию, и он не нашел иного средства, кроме как назначить началь­ника волчьей ловли.

И тем не менее, при всем этом, Франция вступила в период выздоровления, а Англия, напротив, тяжело забо­лела.

Несомненно, во время наших гражданских войн англи­чан покусали и бургиньоны, и арманьяки, ибо они вер­нулись к себе, охваченные бешенством гражданской войны.

Итогом этого стала политическая эпилепсия, назван­ная войной Алой и Белой Розы.

Кто же излечил Францию?

Следует признать, что ее врачевателями не были ни король, ни дворянство, ни священники: ими были те, кого называют простолюдинами.

Кто такая Жанна д’Арк? Бедная крестьянка из Вокулёра.

Кто такая Агнесса? Дочь Жана Соро, бедного судей­ского чиновника из Турени; возведенная в дворянское достоинство, она стала называться Агнессой ла Сорель, или ла Сюрель и в качестве герба избрала золотую ветку бузины.

Вслед за двумя этими благословенными женщинами приходят Жак Кёр и Жан Бюро.

Кто такой Жак Кёр? Богатый купец, наполовину фран­цуз, наполовину турок, наверняка отчасти язычник; ско­лотив состояние в Бейруте, в Сирии, он верил во Фран­цию, пусть даже завоеванную англичанами, разоренную принцами, пожираемую волками; он стал казначеем короля, умиравшего от голода и ходившего в туфлях из-за отсутствия башмаков; позднее, когда этот король возвел Жака Кёра в дворянство, тот взял себе в качестве герба изображение трех сердец, окруженных героическим девизом: «Для отважных сердец нет ничего невозмож­ного».

Кто такой Жан Бюро? Судейский, чиновник Счетной палаты; он занялся артиллерией; когда, почему и зачем? Про это я ничего не знаю, однако вот на что обратил внимание, сидя в своем кабинете, этот человек, привык­ший работать за письменным столом.

Он обратил внимание на то, что при Креси, Пуатье и Азенкуре битву выиграли лучники, ибо если рыцари, вооруженные копьями, мечами, боевыми топорами и палицами, вынуждены были наносить удары на близком расстоянии, то лучники, вооруженные стрелами, нано­сили удары издалека.

Мы уже видели, какую помощь оказали доброму гер­цогу в его войне с гентцами лучники из Пикардии.

И Жан Бюро подумал, что если лучники истребляли войска, пуская стрелы, каждая из которых способна была убить или ранить человека на расстоянии не более ста шагов, то сам он нанесет куда больший ущерб, используя ядра или картечь, которые на расстоянии пятисот, а то и тысячи шагов могут убить или ранить одним выстрелом пять-шесть человек. В случае осады дело обстояло еще лучше: если стрелы лучников тупились о стены, то пушечные ядра их разрушали.

Достойный человек поделился этими размышлениями с королем Карлом VII, который назначил его главным начальником артиллерии и возвел в дворянское достоин­ство.

Жан Бюро избрал в качестве герба три бюретки, то есть склянки, точно так же, как Жак Кёр изобразил на своем гербе три сердца. Он не взял себе девиза, однако народ придумал для него такой: «Бюро стоит багря­ницы».

Так что Франция начала переводить дух.

Однако знать подняла крик.

Против Жанны д’Арк — она колдунья!

Против Агнессы — она куртизанка!

Против Жака Кёра — он торговец из сарацинских краев!

Против Жана Бюро — он чернильная душа!

Дюнуа в ярости покинул королевский совет.

Всех этих низкорожденных, которые спасли Францию, злобно ненавидели вельможи, которые грабили Фран­цию. И потому знать решила не отходить в сторону, не попытавшись вернуть себе свои старинные права.

Вельможи создали лигу, направленную против короля.

Герцог Алансонский кинулся в это дело от всей души и без раздумий; Бурбоны, Вандомы, Ла Тремуйль, Шабанн, Вепрь и бастард Бурбонский, этот давний пред­водитель разбойников, которому, несмотря на его коро­левское имя, предстояло быть повешенным, как просто­людину, — слепо последовали его примеру.

Однако лиге недоставало вождя.

Герцог Орлеанский все еще находился в Англии; гер­цог Бургундский вел переговоры о его выкупе, тянувши­еся долго, ибо, как мы уже говорили, речь шла