История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

Такими способами вера в мессию поддерживалась в народе в первый год после кризиса в Адрианополе. Большинство в общинах еще верило в Саббатая и продолжало праздновать день «Тиша бе’ Ав» вместо того, чтобы поститься и плакать. Но прежняя запутанная оппозиция «неверующих» подняла теперь голову и требовала решительного осуждения «вероотступника». Яков Саспортас вел оживленную переписку с раввинами Турции и других стран и рассылал по общинам копии с их писем, в которых изображался позорный конец Саббатая. Началась энергичная агитация против лжемессианства.

Однако и оруженосцы мессии не складывали оружия. После отречения Саббатая все взоры обратились на его «пророка» Натана из Газы, который своими посланиями из Палестины разжег мессианские страсти. Сам Саббатай в этот критический момент своей жизни звал пророка к себе. Натан, находившийся тогда в Дамаске, ответил учителю успокоительным письмом: он не пал духом под впечатлением недобрых вестей, ибо то, что случилось, должно было случиться. К евреям в Алеппо он писал: «Крепитесь в вашей вере. Пусть вас не смущают странные слухи о нашем господине, да возвысится слава его, ибо все его дела — чудесные опыты, и человеческий разум не может постичь их глубины. Скоро все выяснится, и по последствиям вы все поймете. Блажен тот, кто дождется спасения от истинного мессии, царство которого скоро откроется!» Направляясь дальше из азиатской Турции в европейскую, Натан убедился, что чем ближе к резиденции отрекшегося мессии, тем сильнее становится антимессианская оппозиция. В Салониках пророка чуть не избили, так как многие были крайне озлоблены против человека, по призыву которого они, забросив свои дела, истомили себя обрядами «покаяния» и в конце концов оказались обманутыми; Натану пришлось поскорее уехать из города. В Смирне его хотели предать в руки властей, и ему приходилось скрываться в доме одного из своих приверженцев. Приходившим к нему туда тайком он говорил, что чудо освобождения отсрочено только на короткое время, и головой ручался за верность этого предсказания.

Весной 1667 года Натан прибыл в городок Ипсола, близ Адрианополя, и здесь, по-видимому, состоялось его свидание с Саббатаем, который не смел открыто принять своего пророка в самом Адрианополе. Однако местные раввины узнали об этом и сообщили своим коллегам в Константинополе о тайных переговорах мессии с пророком. К Натану явились делегаты от обеих общин и потребовали от него доказательства или чудесного знамения, которое бы подтвердило его пророчество о пришествии мессии. Натан попросил их подождать несколько дней, до окончания праздника Шавуот, так как Святой Дух открыл ему, что в этот праздник произойдет великое просветление духа мессии и явится чудо; но чудо не совершилось, и делегаты заставили Натана выдать им следующее письменное заявление на имя обеих общин: «Исполняя желание ваше и послов ваших, так как вы считаете меня причиной опасности для Израиля, я обязываюсь клятвой не писать ничего Господину, к которому я и верующие в народе стремимся (Саббатаю), не собирать вокруг себя людей и удалиться от Адрианополя на расстояние 12 дней пути. При этом заявляю по правде, что 25 Элула 5425 г. (сентябрь 1665) я действительно слышал глас с неба, что через год и несколько месяцев откроется царство Машиаха бен-Давида, но при этом не было названо имя избавителя и не указано, сколько именно месяцев (сверх года). Поэтому нужно отложить дело до месяца Элула нынешнего 5427 года (сентябрь 1667), и если этот срок пройдет (без чуда), то означенный глас теряет силу». Пророк, однако, не исполнил своих вынужденных обещаний: он продолжал жить недалеко от Адрианополя, собирал вокруг себя людей и несомненно имел тайные сношения с Саббатаем.

Вскоре Натан через Корфу и Ионийские острова отправился в Италию, рассчитывая на помощь тамошних мистиков, но и тут его расчеты не оправдались. Когда он весной 1668 года прибыл в Венецию, главари местной общины не хотели впустить его в гетто, и лишь по просьбе его приверженцев префект дозволил ему пребывание в городе. Тут раввины и светские представители нескольких итальянских общин устроили заседание, пригласили Натана для беседы и поставили ему ряд вопросов относительно его пророческой деятельности. После продолжительной беседы раввины и нотабли убедились, что перед ними «человек с больным воображением, видящий и слышащий то, чего на самом деле не было, и вводящий других в заблуждение своими словами». Ввиду того что Натан «причинил вред без злого умысла, а только в силу своего поврежденного воображения», было решено судить его не строго, а только вынудить у него отречение от своих пророчеств. В этом смысле был составлен протокол заседания, а Натан выдал своим судьям следующее письменное заявление: «Так как раввины и гаоны Венеции признали ошибочным и недоказанным мое заявление, что я видел колесницу небесную подобно пророку Иехезкелю, и мое пророчество, что Саббатай Цеви есть мессия, — то я согласился с ними и заявил, что все, сказанное мною в виде пророчества о Саббатае Цеви, не имеет никакой силы». Это заявление было разослано из Венеции многим общинам в Европе и произвело огромное впечатление. Но и после своего вторичного гласного отречения Натан внутренне не отрекся от своей мессианской веры, да и не мог отречься в силу той психической особенности, которую верно отметили его венецианские судьи. И Натан и сам Саббатай считали реальностью лишь то, что происходило в их душе, а внешние явления казались им призраками, случайными тенями. Когда они официально заявляли, что их пророчества лишены силы или «осязаемости» (еврейское выражение мамеш), они имели в виду эту видимую, по их мнению, призрачную жизнь, которая не существует для них, ясновидцев, верующих в то, что видно только духовному оку.

Уехав из Венеции, Натан побывал в Ливорно и в Риме. В римском гетто, находившемся под наблюдением инквизиторов «святого престола», пребывание пророка считалось опасным для общины, и гостя наскоро выпроводили из города. Натан уверял потом, что он успел бросить в Тибр записку со словами: «Пройдет еще год — и Рим будет разрушен». Ему, вероятно, припомнились подобные таинственные деяния Соломона Молхо в Риме. Еще некоторое время странствовал он по Италии и Турции, затем поселился в болгарском городе Софии, стараясь быть ближе к Саббатаю, которому остался верным до конца.

А Саббатаю надоело жить в Адрианополе под наблюдением своего духовного отца, муфтия Ванни. Его тянуло к евреям, и он стал ходить к ним в синагоги под предлогом привлечения их к исламу. На самом деле он продолжал поддерживать среди