История евреев в Европе от начала их поселения до конца XVIII века. Том 4. Новое время (XVII-XVIII век): переходная эпоха до французской революции 1789 г. - Семен Маркович Дубнов

е. не верующими в мессию, и усваивали образ жизни мусульман. Они наружно исполняли обряды мусульманской религии, а тайно — мистерии, связанные с мессианством Саббатая Цеви. Так выросла иудео-мусульманская секта «Донме», остатки которой сохранились до настоящего времени (см. дальше, § 42).

Вне Турции неудавшееся мессианское движение оставило по себе глубокие следы в виде мистических кружков и центров пропаганды, которые еще в XVIII веке смущали покой раввинов и временами вызывали раскол в общинах различных стран Европы.

ГЛАВА II. АВТОНОМНЫЙ ЦЕНТР В ПОЛЬШЕ ЭПОХИ УПАДКА

§ 9. Ухудшение социальных отношений при реставрации (1657 — 1674)

Крестовые походы Восточной Европы в годы казацко-московско-шведских войн (1648 — 1656) произвели здесь такой же перелом в судьбе евреев, как пятью веками раньше крестовые походы на Западе. Вместе с польским государством польское еврейство переходит из своего раннего Средневековья в позднее, в полосу бедствий и жестокой борьбы за существование. Польша все более усваивает с этих пор наихудшие черты средневекового государства: крайний церковный фанатизм и связанное с ним грубое суеверие, самые низменные инстинкты сословного строя с его междоусобицей, взрывающей государство изнутри. Все вырождается здесь, от высших до низших слоев. Короли, избираемые шляхтой и обязанные покорностью воле этого господствующего сословия в ущерб другим; шляхта, решающая государственные дела в сеймах, часто срываемых отдельными депутатами путем «liberum veto»[10], устраивающая в критические моменты конфедерации и губящая страну этой карикатурой свободы, называемой «золотой вольностью»; замкнутое в своих цехах мещанство и его магистраты, постоянно воюющие с еврейскими кагалами; католическое духовенство с его евангелием ненависти к православным «схизматикам», протестантам, «арианам» и евреям; наконец, порабощенное крестьянство, периодически заявляющее свой протест в разбоях гайдаматчины, — такова социальная лестница, по которой еврей должен был лавировать между верхними и нижними ступенями, получая чувствительные толчки со всех сторон, а часто и тяжелые удары.

При обострившемся после гражданской войны социальном антагонизме еврей болезненнее ощущал эти удары, ибо злее становилась религиозная нетерпимость со стороны католиков и православных, яростнее экономическая борьба сословий в городе и деревне, невыносимее бремя налогов, в особенности «еврейского поголовного», который обедневшая государственная казна взимала с чрезвычайной строгостью. Тяжелая борьба за существование заставляла еврея хвататься за всякий промысел, который ему предлагала жадная к доходам шляхта. В эту эпоху особенно процвел питейный промысел, основанный на «пропинации», или винной монополии шляхты: право изготовлять из хлеба вино или водку («палить горелку»), пиво и мед и продавать эти напитки в «шинках» или кабаках под условием уплаты государству акциза («чоповое»). Не желая сами заниматься этим промыслом, паны отдавали его в аренду евреям, жившим в их сельских имениях или городских поселениях (много городов и местечек в Польше принадлежало польским магнатам). То же делали короли в королевских городах, уступая аренду пропинации евреям или мещанам-христианам, под ответственностью кагалов и магистратов. Со второй половины XVII века шинкарство в городах и селах составляет главную отрасль еврейской торговли, так как из других промыслов евреи все более и более вытесняются магистратами и ремесленными цехами. Евреям охотно предоставляют содержать постоялые дворы и корчмы на проезжих дорогах, где особенно бойко торговали водкой. Так народ самый трезвый был прикреплен к пьяному промыслу, вообще сильно развившемуся в Польше и особенно в русско-украинских ее провинциях. С этого времени питейный промысел играет здесь ту же роль, какую на Западе играла ссуда денег, другая «ненавистная привилегия», навязанная евреям борьбой за существование. На первых порах появляются еще крупные финансовые агенты из евреев, откупщики государственных налогов и таможенных пошлин, некогда игравшие и политическую роль, но теперь они все более вытесняются агентами из дворянства и богатого бюргерства, так как привилегированные сословия зорко следят за тем, чтобы еврей в роли финансового агента не имел «власти над христианами».

Медленно совершался процесс реставрации польского еврейства после потрясений страшного десятилетия. Медленно поднимались из развалин общины Волыни и Подолии, потерявшие большую часть своего состава во время казацкого разгрома. Общины Центральной Польши залечивали свои раны, полученные во время шведской войны. Менее пострадавшие от московской оккупации Литва и Белоруссия получили возмещение своей доли бедствий уже в годы реставрации, во время второго похода московских войск. По просьбе виленского магистрата царь Алексей Михайлович снова приказал выслать евреев из Вильны на житье за город (1658). При вторжении русских войск в белорусский Быхов было перебито около 300 евреев (зима 1659). В союзе с казацкими бандами московиты опустошили «огнем и мечом» округ Пинска и разорили древнюю еврейскую общину в самом Пинске (1660). Короли эпохи реставрации Ян-Казимир и Михаил Вишневецкий должны были считаться с последствиями всеобщего разорения и старались помочь общинам оправиться от пережитых бедствий. Ян-Казимир, которому прежний духовный сан архиепископа-примаса не помешал питать человечные чувства к евреям, сначала сердился на еврейские общины Познани и Кракова за их дружелюбное отношение к шведам во время оккупации этих городов (в 1656 году он грозил обеим общинам суровыми репрессиями), но потом убедился, что нельзя требовать от еврейских общин большего патриотизма, чем от польской шляхты, которая также маесами переходила на сторону шведов. Следующие декреты Яна-Казимира свидетельствуют о его сочувствии еврейскому горю. В привилегии краковским евреям от 1665 года король заявил, что после перенесенных страной страшных бедствий самая искренняя его забота заключается в том, чтобы хоть отчасти помочь пострадавшему населению в деле восстановления прежнего хозяйства, а потому предупреждает краковский магистрат, чтобы он не препятствовал местным евреям торговать какими угодно товарами, в том числе и скотом. Общинам Пшемысля, Бреста, Пинска и другим он предоставил разные льготы и отсрочки по взносу податей.

Однако скудость государственной казны не позволяла давать льготы населению, а, напротив, заставляла увеличивать налоги. При составлении ежегодного государственного бюджета польский сейм выдвигал еврейский поголовный налог как одну из важных статей дохода. В 1661 году сейм повысил этот налог с евреев Короны (без Литвы) до огульной суммы в 105 000 злотых. Тот же сейм счел своим долгом уплатить дань господствующей церкви демонстрацией против иудейской религии. В церковной метрополии Польши, Гнезне, резиденции архиепископа-примаса, была разрушена солдатами во время войны синагога, издавна построенная там вблизи двух костелов, и король разрешил вновь отстроить ее. Но великопольские депутаты в сейме настояли, чтобы разрешение это было отменено, так как «метропольная гнезненская церковь терпит большой вред от того, что молельня жидов находится близ двух церквей и жидовский шум заглушает церковное пение». И королю пришлось уступить требованию фанатиков, более радевших о славе церкви, чем он сам, бывший примас.