Минуемое - Арсений Долохин

— мне показалось, что человеку в свитере тоже интересно было узнать, о чем меня оповестили, просто профессиональная скромность не позволяла ему просить меня о столь многом. Человек в свитере смотрел не на меня, а куда-то вниз, аккуратно, взвешенно размышляя о чем-то. Пожав плечами, я засунул телефон обратно. Ассистенты человека в свитере, вроде бы оправившиеся от внезапного наваждения, безучастно ждали. Подумав о своем, человек в свитере снова взглянул на меня.

— Ощущения какие были?

Я неуверенно покачал головой.

— Да никаких, по сути. Сначала голову закружило, свет в глазах замерцал, а потом как будто кино включили, только меня в зале не было. Или как будто все увиденное мне вкололи и оно просто в кровь всосалось, или в мозг. Как будто меня не было, пока было все это. Я вообще с трудом события помню, только кадры отдельные и фигуры какие-то на фоне панорамы.

Человек в свитере снова замолчал, о чем-то размышляя. На его лице не было больше никаких отголосков пережитого, он как будто даже больше не был на меня в обиде за причиненный ущерб. Я попробовал понять, не соврал ли я человеку в свитере. Кажется, нет — минувшее втянулось обратно, как сон, который пролетел слишком быстро, ослепив слишком сильно. Отдельные кадры и фигуры все еще мелькали где-то глубоко внутри. Я тайком улыбнулся им, зная, что они никуда не денутся. Ларец с выпавшими из него таблетками по-прежнему лежал на полу, перевернутый стол как будто нарочно скрывал этот забавный натюрморт от зарешеченного окна. Все было таким необычным. Решетка, закупорившая окно, почти ничего не пропускала. Ассистенты продолжали молча стоять, забавно напоминая охранников из магазина цифровой техники или женской зимней одежды.

— Так вы будете меня о чем-нибудь спрашивать? — спросил вдруг я, не испытав ни малейшей неловкости. Человек в свитере, судя по его взгляду, не посчитал это большой дерзостью или смелостью.

— Подожди, пожалуйста, я думаю, — ответил он терпеливо. Я кивнул и стал ждать, как и все остальные. Человек в свитере косо посмотрел в сторону и попросил низкого ассистента с темными волосами прибраться. Ассистент поднял опрокинутый стол, за которым я сидел то ли совсем недавно, то ли уже давно, забросил пестрые тельца обратно в ларец, поставил его на стол, осторожно захлопнул крышку. Я стал вспоминать все, что увидел на экране планшета. Вопросы, которые мог задать человек в свитере, уже не представлялись мне слишком трудными. Я даже ощутил, что смогу дать ответы, которые в равной мере удовлетворят и меня и его.

Неожиданно раздался звонок. Я вздрогнул, человек в свитере тоже — как будто нам обоим отвесили хлесткий подзатыльник. Звонок доносился из кармана человека в свитере, рингтон вроде был обычным, но в каждую его трель словно была вшита какая-то черно-красная нота, густая как крысиная отрава. Человек в свитере этого звонка не ждал, как подсказало мне его резко переменившееся лицо. Онемевшей рукой он вынул из брюк маленький черный телефон, медленно поднес к лицу бледно полыхающий черно-белый экран. Ассистенты смотрели в спину человека в свитере с таким выражением, будто серые нити его одеяния переплелись, явив им предельно красноречивые слова из какой-то древней книги. Сглотнув, человек в свитере отвернулся от всех нас и шагнул к двери. Остановившись перед ней, скользнул подушкой пальца по едва заметной кнопке под черно-белым экраном и поднес притихший аппарат к уху. Все замерло. Потом из трубки послышался спокойный, почти беззаботный голос. Я ничего не расслышал, но понял, что голос спросил у человека в свитере, как у него дела.

Человек в свитере ответил, что все было нормально, но я бы точно не поверил ему, будь на том конце я, а не спокойный почти беззаботный голос. Голос спросил о чем-то еще. Человек в свитере снова попробовал непринужденно ответить, только зачем-то при этом опустился на корточки и стал чесать свободной рукой шею. У меня потемнело не в глазах, а где-то намного ниже, там, где все еще билось стремление ответить на новые вопросы, увидеть новый забавный материал с моим участием, угадать, какого цвета был мир за зарешеченным окном. Человек в свитере не мог таким быть, но был, потому что, очевидно, не мог иначе.

Голос в трубке ненадолго замолчал, вместо него из телефона раздавались какие-то хрустящие звуки, как будто там кто-то проводил проверку качества хрупких строительных материалов и браковал все без разбора. Потом голос в трубке вернулся. Человек в свитере приложил растопыренную ладонь к затылку, будто в попытке остановить побег особенно нужных ему сейчас мыслей. Голос в трубке говорил дольше, чем в первые два раза. Дослушав, человек в свитере на мгновение замер, а потом медленно поднялся. Глядя в его распрямляющуюся спину, я отстраненно думал о вселенной, невзначай приютившейся у него на плечах.

Выпрямившись, человек в свитере ответил, что они решили испытать препараты, хранившиеся в глубине шкафа в маленьком тесном ларце. Я понял, что речь шла о тех самых препаратах, которые я уже успешно испытал.

Голос ответил не сразу. В этот раз ничего не хрустело, мне всего лишь казалось, что на том конце кто-то водил краем остро заточенного лезвия по чему-то теплому и беззащитному. Потом голос заговорил опять. Слушая, человек в свитере вновь стал чесать затылок, то самой ладонью, то сразу всеми пятью ногтями.

Когда голос замолчал, человек в свитере ответил, что я съел значительную часть хранившихся в ларце препаратов, а они не успели ничего с этим поделать. Тон, каким человек в свитере рассказывал все это молчащему голосу в трубке, подсказал мне, что до этого телефонного разговора все случившееся представлялось человеку в свитере не таким уж серьезным — как будто в душе он был мной, идущим по улице с банкой энергетического напитка, а теперь ему объясняли, что он должен быть человеком с худым изнуренным лицом, в черных брюках и сером свитере.

Голос молчал недолго, потом о чем-то снова спросил. Человек в свитере некоторое время судорожно сжимал свой затылок будто в надежде расколоть его, а потом истерично запричитал о том, что препараты в ларце на самом деле не обычные таблетки, а какая-то еба́ная хуйня, из-за которой у всех присутствующих без исключения случилась массовая галлюцинация весьма пространного толка.

Голос помолчал немного и опять заговорил. Человек в свитере внимательно слушал, и что-то в его облике неотвратимо менялось, как на записи в обратной перемотке. Дослушав, он ничего не ответил и так и застыл с маленьким черным аппаратом у уха. Потом убрал