Промельк Беллы. Романтическая хроника - Борис Мессерер

Сама хозяйка в прошлом, как шепнул Андрей, была женщиной легкого поведения, но сколотила необходимый капитал и открыла это кафе, где сама получала истинное удовольствие, танцуя танго и одновременно делала свой бизнес, обслуживая посетителей как официантка. Она принимала заказы, приносила напитки, и ей помогала всего одна молоденькая девушка. Как только выполнялся очередной заказ, хозяйка снова пускалась в пляс, но уже с другим кавалером.

Волконский был в безумном восторге. Китчевая суть происходящего была ему по душе.

Игорь Кваша вовлек меня в дружбу с Виталием Яковлевичем Виленкиным. Мы стали часто ездить к нему домой в Курсовой переулок, рядом с Остоженкой.

Виталий Яковлевич запомнился мне как очень светлый человек. Он жил в двухкомнатной квартире, и обе комнаты были заставлены старинными шкафчиками, горками и книжными полками. Внутри стеклянных шкафчиков стояло великое множество разнообразных коллекционных антикварных чашек с блюдцами, чайников, кофейников, сахарниц, тарелок известных заводов, фарфора. На полках – статуэтки танцовщиц, клоунов и животных. Полы были устланы коврами, на стенах висели картины художников, тяготевших к театру. Лампа зеленого стекла располагалась низко над столом, а в канделябры были вставлены свечи, которые, правда, ни разу при мне не зажигали.

В какой-то момент к нам выходила сестра Виталия Яковлевича, на стол выплывал графин с водкой и рюмки. При всей своей книжности Виталий Яковлевич был очень живым человеком и с удовольствием выпивал три-четыре рюмки, чем очень радовал нас с Квашей, потому что дистанция тогда сокращалась и обстановка становилась проще и веселее.

Я принял от Игоря эстафету дружбы с Виталием Яковлевичем и продолжал общаться с ним во время туристических поездок за границу. Я уже рассказывал о нашей с Левой Збарским совместной встрече с Джорджо де Кирико в Италии в 1965 году. Именно в это время, бывая в итальянских музеях, мы с Виталием Яковлевичем много говорили о художниках, в том числе о Модильяни, работы которого он особенно полюбил.

Поскольку мы часто совпадали по жизни с Виталием Яковлевичем, то и договорились вместе поехать в туристическую поездку в Англию. В Лондоне наш интерес к Модильяни возобновился под влиянием новых картин этого художника. Кроме работ в крупных музеях увидели его вещи в галерее Мальборо на Бонд-стрит. Зайдя туда, стали расспрашивать менеджера, каким образом можно увидеть картины Модильяни в частных собраниях. Менеджер поинтересовался, откуда мы приехали. Узнав, что из России, попросил показать паспорта. В то время туристы из России были редкостью. Мы охотно предъявили ему документы, и он, проникнувшись к нам симпатией, сообщил адрес известного коллекционера господина Маргулиса и, сразу же позвонив ему, договорился о встрече. Поблагодарив, мы отправились на такси по указанному адресу. Приехав туда, обнаружили солидную фирму швейцарских часов и робко переступили порог заведения. Господин Маргулис принял нас в своем офисе, тоже попросил показать паспорта и осведомился о причинах нашего интереса к творчеству Модильяни.

Виталий Яковлевич объяснил, что пишет книгу о нем и хочет как можно полнее представлять себе его творчество. Коллекционер слушал внимательно и, убедившись в подлинности интереса к живописи, предложил нам спуститься вниз и сесть в его машину. Эта машина оказалась “роллс-ройсом” с кожаными сиденьями и приборной доской красного дерева.

Сидя в шикарном автомобиле, мы с Виталием Яковлевичем переглядывались, не веря в такое благоприятное и стремительное развитие событий. Долгая поездка завершилась в пригороде Лондона. Подъехали к трехэтажному особняку, стоявшему в ряду таких же домов, хозяин пригласил нас войти, и мы попали в холл, увешанный картинами импрессионистов. После знакомства с женой Маргулиса мы вместе пили чай. Затем хозяин решил показать нам свой дом, и на втором этаже в одной из комнат нам открылась специально смонтированная лестница, подвешенная параллельно потолку – она вела к люку с выходом на чердак. Он привел ее в движение, сделал наклонной, и, поднявшись, мы очутились в хранилище картин. Это был запасник, созданный коллекционером, чтобы выдерживать картины знаменитых художников в ожидании увеличения цены на них на рынке искусства. Затем он показал нам свои сокровища и среди них три картины Модильяни. Это были замечательные женские портреты. Так счастливо для нас закончился визит в дом крупного коллекционера.

С Квашей мы часто гуляли по весенней Москве, шлепали по лужам и без конца говорили о политике. В то время нам и в голову не могло прийти, что через короткое время Игоря пригласят в кино на роль Карла Маркса…

Совершенно неожиданно режиссер Григорий Рошаль предложил Игорю сниматься в своем фильме. Григорий Львович был представителем старой плеяды знаменитых режиссеров. Незадолго до работы над фильмом о Карле Марксе он снял киноэпопею “Хождение по мукам”. Конечно, он уже слабо чувствовал время и нашу фронду не понимал до конца. Рошаль собирался снимать фильм по мотивам романа Галины Серебряковой “Похищение огня”, в котором описывался переломный год в жизни создателей научного коммунизма Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Фильм так и назывался – “Год как жизнь”. Главную роль – самого Маркса – Рошаль предложил сыграть Игорю Кваше, потому что считал его очень хорошим актером. Надо сказать, что Игорь был актер неопределенного плана и поначалу в кино не имел успеха. Он не выглядел героем-любовником, красавцем, да и характерные герои в кино тогда были другие. Игорь не мог найти свое, в отличие, например, от Михаила Козакова, игравшего с большим успехом из фильма в фильм. С ним мы тоже приятельствовали. Миша сыграл Феликса Дзержинского в четырехсерийном фильме о Дзержинском, и это было с его стороны очевидное соглашательство, потому что, ненавидя Дзержинского, он все же снялся в роли “железного Феликса”. Говорили, что это была плата за разрешение снять “Покровские ворота”.

Кваша согласился играть Карла Маркса, уговорив себя и всех своих друзей, что можно по-разному трактовать этот образ. Кваше приходилось делать специальный грим, поскольку он был совершенно не похож на Карла Маркса, которого мог бы без грима играть Параджанов. Кваша был похож, скорее, на Сталина, он его и сыграл впоследствии в фильме Глеба Панфилова “В круге первом”. Но Рошаля уже нельзя было остановить. Игорь сидел на гриме по три часа, ему толстили лицо, приклеивали бороду, подбирали парик, увеличивали лоб, словом, творили какие-то чудеса. Но играл Карла Маркса он с подлинным энтузиазмом. В фильме снималось много популярных актеров, например дочь Маркса Женни играла Руфина Нифонтова, а в одной из ролей снялся Никита Михалков.

Но самое смешное, что на роль Энгельса Рошаль пригласил Андрея Миронова, и это был уже совершенно комический поступок, потому что еще меньше, чем Кваша на Маркса, Миронов был похож на Энгельса. Но в кино любые чудеса возможны. Над рассказами Миронова о том, как он сидел на гриме, мы тоже вовсю потешались.

И вот Кваша и Миронов начали играть вождей в фильме Рошаля. Как-то раз я зашел по делам в Театр Сатиры и, оказавшись в дирекции, увидел на столе у секретарши характеристику на Миронова для поездки за границу. Список заслуг Миронова перед искусством венчала фраза: “Кроме всего вышесказанного, следует отметить, что Андрей Миронов сыграл роль Фридриха Энгельса в фильме о Карле Марксе”.