Европейское путешествие леди-монстров - Теодора Госс

Клуб «Афина» сумел сделать не все, ради чего пустился в это путешествие, но все же они сделали немало: Люсинда спасена, профессор Ван Хельсинг сидит под арестом в Обществе алхимиков, и Беатриче, возможно, еще удастся убедить Айшу запретить подобные эксперименты окончательно. Они с Беатриче сегодня провели немало времени в архивах, отбирая документы, которые потом нужно будет изучить подробнее. Мэри уже предвкушала тихую неделю в подвале Академии наук, где хранились эти документы.

Мина встала.

– Дорогие друзья, старые и новые, – я очень рада видеть вас всех здесь. Прежде всего, у меня есть кое-что для членов клуба «Афина». Когда я делала копии печатей Общества алхимиков, я заказала еще вот это. – Она высыпала из мешочка, лежавшего возле ее тарелки, какие-то маленькие штучки, и они звякнули друг о друга. Что это? Мэри не могла разглядеть. Мина протянула их сидящим рядом. – Не могли бы вы передать это Мэри, Диане, Кэтрин, Беатриче и Жюстине? Я слышала, что Люсинда тоже вступает в клуб «Афина» – значит, нужно будет и для нее заказать.

Когда один из подарков дошел до Мэри, она увидела, что это серебряный брелок для часов, чуть поменьше того, который она когда-то давно видела у Молли Кин и который оказался печатью Общества алхимиков. Выглядел он гораздо более элегантно – в том стиле, который Беатриче называла Art Nouveau. К нему было приделано колечко, чтобы вешать на цепочку часов – или любую другую цепочку, по вкусу владельца. И он тоже мог служить печатью: в него был вправлен сердолик, а на нем вырезан рисунок: глазастая сова, рядом с одной стороны оливковая ветвь, а с другой – буквы AΘE.

– Это сова Афины, – сказала Жюстина. – Такой символ чеканили на афинских монетах тысячи лет. Мина, как вы…

– Я подумала, что вам захочется иметь собственную печать, – с улыбкой сказала Мина. – Теперь вы можете писать друг другу секретные письма. Если, конечно, клуб «Афина» примет такой подарок. Я не хочу вам ничего навязывать, мадам президент.

Она повернулась к Мэри и поклонилась.

Мэри поглядела на печать, затем на всех сидящих за столом. Все смотрели на нее и как будто чего-то ждали. Ну да, конечно, – она же президент клуба «Афина». Когда Кэтрин, Беатриче, Жюстина и Диана выбрали ее на этот пост, ее охватило смятение. Было отчасти приятно, что они выбрали ее главной, но ведь руководить клубом «Афина» – все равно что пытаться призвать к порядку стайку лондонских воробьев! Но, как бы то ни было, решение уже принято, и, хочешь не хочешь, нужно соответствовать своей роли и положению.

Она встала.

– Мина… Мисс Мюррей, от имени клуба «Афина» я хочу поблагодарить вас за такой щедрый подарок. Отныне сова Афины станет нашей эмблемой – я даже не знала, что у Афины была сова, но она великолепна, и вид у нее очень мудрый, правда ведь? Я хотела бы также поблагодарить мисс Дженнингс, графиню Карнштейн и графа Дракулу за их гостеприимство. Без вашей помощи мы бы никогда не сделали того, что сделали за эти несколько недель. Клуб «Афина» благодарит вас и надеется, что вы все, – она обвела взглядом сидящих за столом, – приедете к нам в гости в Лондон.

Мэри села на место, чувствуя, что щеки слегка горят. Ну вот, она и сказала речь, как сумела. Она надеялась, что ей удалось достойно выступить от имени клуба.

Первой захлопала Кэтрин, а затем и все разразились аплодисментами, а кто-то даже крикнул: «Браво, Мэри!» и «Верно! Правильно!». Если бы Мэри умела краснеть, она покраснела бы сейчас. Она снова поглядела на всех собравшихся за столом – улыбающихся кто весело, кто насмешливо, сытых и довольных после такого великолепного пира. Женщина-кошка, зулусский принц, мальчик-собака, великанша, Ядовитая девица, несколько вампиров… Она была рада, что ей посчастливилось стать частью такой странной и чудесной компании.

Кэтрин: – Компании чудовищ.

Мэри: – Разве что в метафорическом смысле.

Кэтрин: – Если ты так настаиваешь.

Работа с архивами Общества алхимиков оказалась гораздо более скучным и монотонным занятием, чем представлялось Мэри, – впрочем, Беатриче было, кажется, даже интересно, а Жюстина просматривала старые пыльные бумаги с молчаливым упорством. Доктор Джекилл писал много. Это были теоретические работы, написанные таким высоконаучным языком, что Мэри его с трудом понимала, – о добре и зле, о Сведенборге и еще о каком-то Луи Виве. Однажды, когда ей понадобилось подняться наверх, в уборную, она столкнулась на лестнице с Генрихом Вальдманом, шагавшим навстречу.

– Добрый день, мисс Фрэнк! – сказал он. – То есть мисс Джекилл, конечно. – Он с усмешкой поклонился. Поклон вышел немного неуклюжим, так как они стояли на ступеньках. – Я здесь представляю доклад о нервной системе, в частности, о женских нервных заболеваниях. Может быть, потом вы позволите пригласить вас на обед? Поблизости есть превосходное кафе, на Арань Янош-утца.

– Не думаю, – сказала Мэри. – Моя нервная система в полном порядке, благодарю.

И как он мог показаться ей красивым? У него подбородок безвольный. А голубые глаза – какие-то водянистые.

Диана: – Наконец-то ты разочаровалась в своем жутком Генрихе.

Мэри: – Я им и не очаровывалась. По крайней мере не влюблялась, как ты намекаешь.

Жюстина: – Прости, Мэри, но тебе и правда было лестно и приятно его внимание. Если бы он не оказался шпионом Общества алхимиков…

Мэри: – Вот мистером Холмсом вы меня почему-то так не дразните!

Жюстина: – Мистера Холмса мы любим и уважаем. Мистеру Вальдману до него далеко.

Диана: – И все равно дразним, кстати.

К концу недели Мэри уже до смерти надоело сидеть в подвале Академии наук, рыться в старых журналах и коробках с документами. Жюстина с Беатриче проводили все эти дни в архивах вместе с ней. Кэтрин пропадала в цирке, готовясь к первому выступлению. Сегодня вечером они с Беатриче будут представлять как La Femme Panthère и La Belle Toxique. Всех остальных пригласили зрителями в первый ряд. Диана без конца приставала то к Аттиле, чтобы он отвел ее к собакам, то к Мине, чтобы сводила ее поесть мороженого (или торта, или погача, или лангоша, или еще каких-нибудь будапештских лакомств).

Вчера Лаура с Кармиллой отбыли на автомобиле в Штирию и Люсинду увезли с собой. Кармилла обещала, что они приедут в гости, когда Люсинда окрепнет, – особенно Лаура была в восторге от перспективы наконец-то увидеть Англию. В доме графа Дракулы без них стало тише – до тех пор, пока Диане не вздумалось притащить всех щенков наверх, а их мать не стала справедливо возражать против такой новой моды! В общем, Диане пришлось убедиться, что разлучать гигантскую графскую собаку-волка с ее потомством было неудачной затеей.

В тот день Мэри разбирала документы Франкенштейна. Они с Жюстиной и Беатриче пытались установить, когда именно Виктора Франкенштейна приняли в Société des Alchimistes. Они методично просматривали все материалы, касающиеся их происхождения – покончив с документами Франкенштейна, перешли к Моро. Комната в подвале, где они работали, освещалась через два небольших окошка – этого света было достаточно, хоть он был и не слишком яркий. В середине комнаты стоял большой стол, почти такой же, как в библиотеке двумя этажами выше. На нем громоздились коробки с документами, которые они уже просмотрели, так что можно было убирать их обратно на полки, валялись блокноты для заметок, карандаши и каучуковые ластики из Индии – фрау Готтлиб не позволяла использовать чернила, когда они имели дело со старыми документами. Мэри невольно удивлялась каждый раз, когда бывшая сиделка Адамс начинала говорить с немецким акцентом.