Большая четверка - Агата Кристи

– Прочтите это, mon ami!

Я прежде всего посмотрел на подпись «Эйб Райланд» и вспомнилслова Пуаро: «самый богатый человек в мире». Письмо мистера Райланда былокоротким и язвительным. Он выражал глубокое разочарование причинами, по которымПуаро в последний момент отказался ехать в Южную Америку.

– Это заставляет здорово подумать, а? – сказал Пуаро.

– Ну, полагаю, вполне естественно, что он несколькораздражен.

– Нет-нет, вы не понимаете. Вспомните слова Майерлинга, тогочеловека, который пытался укрыться здесь у нас… но все же пал от руки врага:«Номер Второй изображается латинской буквой S с двумя вертикальными чертами –знаком доллара, а также двумя полосками со звездой. Это может означать, что онамериканец, а также, что он представляет собой силу денег». Добавьте к этимсловам то, что Райланд предложил гигантскую сумму, искушая меня покинутьАнглию, и… И что тогда, Гастингс?

– Вы хотите сказать, – изумленно произнес я, – чтоподозреваете Эйба Райланда, мультимиллионера, в том, что он – Номер Второй вБольшой Четверке?

– Ваш блестящий ум ухватил идею, Гастингс. Да, я подозреваюего. Вы весьма выразительно произнесли слово «мультимиллионер»… но позвольтесказать вам вот что. Все это дело затеял человек, стоящий на вершине социальнойпирамиды. А мистер Райланд обладает репутацией человека, не всегдачистоплотного в делах. То есть мы имеем в его лице человека даровитого и не слишкомобремененного совестью, человека, у которого есть столько денег, сколько емунужно, и есть вся та власть, которую они дают.

В словах Пуаро, безусловно, что-то было… Я спросил, когда онпроникся уверенностью относительно мистера Райланда.

– Это не уверенность. Я не уверен. Я не могу быть уверенным.Друг мой, я бы отдал все за то, чтобы действительно знать. Если я докажу, чтоЭйб Райланд – действительно Номер Второй, мы сразу же намного приблизимся кцели.

– Как я понял из этого, – сказал я, постучав пальцем пописьму, – он как раз приезжает в Лондон. Вы не собираетесь явиться к нему свизитом и лично принести извинения?

– Я просто обязан это сделать.

Два дня спустя Пуаро вернулся домой невероятно возбужденным.Он схватил меня за руки, как делал только в минуты чрезвычайно сильноговолнения.

– Друг мой, изумительная возможность, беспрецедентно, такоеникогда не повторится, само идет в руки! Но опасно, смертельно опасно. Я невправе даже просить вас об этой попытке…

Если Пуаро пытался напугать меня, он выбрал неверный путь,именно это я ему и сказал. Немного успокоившись, он изложил мне свой план.

Похоже, этот самый Райланд вознамерился нанятьсекретаря-англичанина, человека с хорошими манерами, прилично выглядящего изнающего свет. Пуаро подумал, что я вполне могу занять этот пост.

– Я бы предпочел сделать это сам, друг мой, – виноватообъяснил он, – однако, видите ли, практически невозможно загримировать менятак, как это необходимо. Конечно, я очень хорошо говорю по-английски, кроме техслучаев, когда очень взволнован, – но едва ли настолько хорошо, чтобы обманутьтренированное ухо; и даже если я пожертвую своими усами, сомневаюсь, что во мнеперестанут видеть Эркюля Пуаро.

Я тоже в этом сомневался и заявил, что готов и весьма желаюпринять участие в деле и проникнуть в дом Райланда.

– Впрочем, могу поставить десять к одному, что он просто ненаймет меня, – заметил я.

– О, непременно наймет! Я устрою вам такие рекомендации, чтоон просто пальчики оближет! Вас порекомендует сам министр внутренних дел!

Мне показалось, что это уж чересчур, однако Пуаро отмел всемои возражения.

– Он это сделает, вот и все. Я расследовал для него однонебольшое дельце, которое вообще-то могло стать причиной очень большогоскандала. Все было решено, к удовлетворению обеих сторон, и теперь, как у васговорят, он просто клюет у меня с ладошки!

Нашим первым шагом в этой авантюре стало приглашениегримера. Это был невысокий человечек с причудливой, несколько птичьей манеройдержать голову склоненной набок – почти так же, как делал это сам Пуаро. Мастернекоторое время молча изучал меня, а затем приступил к работе. Когда черезполчаса я посмотрел на себя в зеркало, то был ошеломлен. Ботинки особого фасонасделали меня по меньшей мере на два дюйма выше ростом, а пиджак, сшитый безмоего ведома, заставлял меня выглядеть тощим, нескладным и худосочным. Моиброви каким-то волшебным образом изменились, придав лицу совершенно новоевыражение, и еще мне за щеки были засунуты особые подушечки, изменившиеочертания лица, а загар стал намного гуще. Мои усы исчезли, зато во рту сбокупоявился золотой зуб.

– Вас зовут Артур Невилл, – сообщил мне Пуаро. – Да хранивас господь, друг мой… потому что, боюсь, я посылаю вас в слишком опасноеместо.

С сильно бьющимся сердцем я вошел в отель «Савой» в час,назначенный мистером Райландом, и спросил, как мне увидеть этого великогочеловека.

Я подождал минуту-другую, после чего меня проводили наверх вего апартаменты.

Райланд сидел за столом. Перед ним лежало развернутоеписьмо, которое, как я заметил краем глаза, пришло из канцелярии министравнутренних дел и было подписано лично министром. Я впервые в жизни виделамериканского миллионера, и, надо сказать, он произвел на меня впечатление.Райланд был высок и худощав, с выступающим вперед подбородком и слегкаискривленным носом. Серые глаза под нависшими бровями сверкали холодом. У негобыли густые встрепанные волосы, в углу рта небрежно торчала длинная чернаясигара (без которой, как я узнал позже, его вообще никогда не видели).

– Садитесь, – рыкнул он.

Я сел. Он постучал пальцами по лежавшему перед ним письму.

– Если верить вот этому письмецу, вы в полном порядке, такчто мне незачем искать кого-то еще. Скажите, вы хорошо разбираетесь в светскихобычаях?

Я ответил, что вполне.

– Я хочу сказать, если я созову герцогов, графов и виконтов,ну, например, в загородном доме, который я тут недавно купил, вы сумеетерассадить их как полагается за обеденным столом?

– О! Это совсем легко, – с улыбкой ответил я.

Мы обменялись еще несколькими фразами, а затем я узнал, чтопринят на службу. Все, что было нужно мистеру Райланду, – так это секретарь,хорошо знакомый с английским обществом и его обычаями, а для других дел с нимприехали американский секретарь и стенографистка.

Два дня спустя я отправился в Хэттон-Чейз, имение герцогаЛомширского, – американский миллионер арендовал поместье на полгода.