Большая четверка - Агата Кристи

– Если вы имеете в виду мисс Мартин, – холодно произнес я, –то ее волосы изумительного золотисто-каштанового цвета, но…

– Да, они épatant,[14] эти люди! Они хорошо изучиливас. О! Да, друг мой, как ни жаль, но мисс Мартин – участница заговора…активная участница. Она повторила для вас письмо вместе со сказочкой о вспышкегнева мистера Райланда, вы записали текст, вы хорошенько подумали – а шифр былпросто отличным, трудным, но не слишком, и у вас не возникло никакихподозрений, вы решили задачку и написали обо всем мне. Но чего они не знали –так это того, что я как раз и ждал подобного поворота событий. Я поспешил кДжеппу и все организовал. И теперь, как видите, победа за нами!

Я был не слишком доволен поведением Пуаро и прямо так ему исказал. Мы вернулись в Лондон на «молочном» поезде в самый ранний час утра, ито была самая неудобная поездка в моей жизни.

Я только что вышел из ванны и предавался приятным мечтам озавтраке, когда услышал в гостиной голос инспектора Джеппа. Я поспешно накинулхалат и направился туда.

– Ну и подсунули вы нам на этот раз штучку! – говорил Джепп,когда я вошел. – Это уж слишком, мсье Пуаро, даже для вас. В первый раз за всевремя, что я вас знаю, вы так промахнулись.

На лицо Пуаро стоило посмотреть. Джепп продолжал:

– Мы устроили засаду, чтобы схватить эту вашу Черную Руку, –а это оказался всего лишь лакей!

– Лакей? – изумленно выдохнул я.

– Да, Джеймс, или как там его зовут. Он, похоже, поспорил усебя в лакейской… заявил, что проучит его милость – то есть вас, капитанГастингс, – чтобы не шпионил в доме и не искал разных бандитов из БольшойЧетверки.

– Это невозможно! – воскликнул я.

– Вы не верите? Я притащил этого типа прямиком в Хэттон-Чейзи нашел настоящего Райланда в постели, мирно спящим, а дворецкий, и повар, ичерт их знает кто там еще у них есть – все клянутся, что был такой спор.Довольно глупая шутка, должен сказать… ну да, и еще один лакей с ним был.

– Так вот почему он держался в тени, – пробормотал Пуаро.

Когда Джепп ушел, мы уставились друг на друга.

– Мы знаем, Гастингс, – сказал наконец Пуаро. – Номер Второйиз Большой Четверки – Эйб Райланд. Весь этот маскарад с лакеем был предпринятна случай возможного отступления. А сам этот лакей…

– Ну? – шепнул я.

– Номер Четвертый, – мрачно произнес Пуаро.

В этом весь Пуаро – он заявил, что мы за это время раздобылидостаточно информации, чтобы проникнуть в умы наших противников, – но я-топредпочел, чтобы мы добились несколько более ощутимых результатов.

С того момента, как мы впервые столкнулись с БольшойЧетверкой, она совершила уже два убийства, похитила Холлидея и чуть было неприкончила Пуаро и меня самого; поэтому едва ли можно было сказать, что мыведем счет в этой игре.

Пуаро весьма беспечно отнесся к моим жалобам.

– Пока что, Гастингс, – сказал он, – смеются они. Это верно,но ведь это ваша пословица, не так л??: «Хорошо смеется тот, кто смеетсяпоследним»? Так что мы еще посмотрим, друг мой, мы посмотрим. Вы должны такжепомнить, – добавил он, – что мы имеем дело не с обычными преступниками, но совторым по счету величайшим умом в мире.

Я не стал доставлять ему удовольствие и спрашивать, кто жеявляется первым. Я знал ответ, по крайней мере, я знал, что ответит Пуаро, авместо этого я – вполне безуспешно – попытался вытянуть из него, какие шаги оннамерен предпринять, чтобы выследить врага. Как обычно, он держал меня в полномневедении относительно своих планов, но я догадался, что он связался ское-какими секретными агентами в Индии, Китае и России, и по некоторым егообмолвкам и похвальбам я понял, что он по крайней мере продвинулся висследовании хода мысли противника.

Пуаро почти полностью оставил свою практику, и я знаю, что вэтот период он отказался от нескольких совершенно исключительных предложений.Вообще-то он время от времени начинал расследовать случаи, которые вызывали внем интерес, но обычно бросал расследование в тот момент, когда выяснял, чтоданное дело никак не связано с Большой Четверкой.

Занятая Эркюлем Пуаро позиция принесла немалую выгоду нашемудругу инспектору Джеппу. Несомненно, он завоевал славу, раскрыв несколькослучаев, которые он едва ли смог бы распутать самостоятельно, не получив отПуаро доведенные до половины расследования.

В ответ на это Джепп представлял нам во всех подробностяхлюбое дело, которое, как он думал, могло бы заинтересовать маленькогобельгийца, и когда ему в руки попал случай, который газеты назвали «ТайнойЖелтого Жасмина», он позвонил Пуаро и спросил, не хочет ли тот вникнуть в новуюзагадку.

Именно в результате этого звонка через месяц после моихприключений в доме Эйба Райланда мы с Пуаро сидели вдвоем в купе поезда,уносящего нас от дымного и пыльного Лондона в маленький городок Маркет-Хэндфордв Вустершире – именно там произошла трагедия.

Пуаро сидел, забившись в угол купе.

– И что же вы думаете об этом деле, Гастингс?

Я не сразу ответил на его вопрос; я чувствовал, что тутследует проявить осторожность.

– Ну, оно выглядит довольно запутанным, – я не спешил свыводами.

– Да, верно, – довольным тоном бросил Пуаро.

– Мне кажется, что наша поездка совершенно явственнообозначает то, что вы считаете смерть мистера Пэйнтера убийством… а несамоубийством и не результатом несчастного случая.

– Нет-нет, вы неверно меня поняли, Гастингс. Даже еслипринять, что смерть мистера Пэйнтера наступила в результате несчастного случая,все равно остается слишком много непонятных обстоятельств, требующихобъяснения.

– Ну, я именно это и имел в виду, когда сказал, что делозапутанное.

– Давайте рассмотрим все основные факты, методически и неспеша. Напомните их мне, Гастингс, в хронологическом порядке.

Я сосредоточился, стараясь быть как можно более методичным ихронологичным.

– Начнем с самого мистера Пэйнтера, – сказал я. – Человекпятидесяти пяти лет, богатый, можно сказать, любитель попутешествовать. Запоследние двенадцать лет он мало бывал в Англии, но вдруг устал от постоянныхпутешествий, купил небольшое имение в Вустершире, неподалеку отМаркет-Хэндфорда, и приготовился осесть там надолго. И первым делом он написалсвоему единственному родственнику, племяннику Джеральду Пэйнтеру, сыну егомладшего брата, – и предложил тому приехать и поселиться в его доме вКрофтланде (именно так называлось то местечко), чтобы пожить рядом с дядей.Джеральд Пэйнтер, нищий молодой художник, с удовольствием принял приглашение ик тому моменту, когда произошла трагедия, жил с дядей уже около семи месяцев.