Большой облом - Владимир Хачатуров

– А вот под дурочку косить, гражданка Самотина, Наталья Юрьевна, не надо. У нас это не пройдет…

Но и выйдя из машины, и даже приняв предложенную в приказном порядке позу, гражданка Самотина продолжала строить из себя дурочку, трясясь и шатаясь от веселья. Кто знает, может быть она таким образом пыталась проститься со своим неприглядным прошлым?

Тот факт, что генерал Дымов отказался прибыть в пансионат «Солнышко», но приказал полковнику Крутикову выбрать для личной встречи подходящее общественное место, свидетельствовал о том, что высокое начальство мудро решило дистанцироваться от проекта, переставшего сулить что-либо, кроме провала. Крутиков генерала понимал и не осуждал, – сам на его месте поступил бы точно также. Но, увы, пока что Альберт Степанович находился на своем месте, следовательно, подлежал в лучшем случае снятию стружки, головомойке и прочим болезненным процедурам со стороны руководства. О худшем думать не хотелось, но приходилось. Тем более, что это было не трудно: прецедентов – хоть стены оклеивай. Достаточно вообразить себя в штанах в полоску и в кителе с золочеными погонами и вся картина ближайшего будущего как на вернисаже: любуйся, содрогайся и тыковку напрягай. Что полковник и делал, исходя из простой аксиомы: своя рубашка ближе к телу. Особенно если ты в ней родился… Это у простых смертных, надоумленных мадам де Сталь, понять – значит простить, а у небожителей из спецслужб прощением дело понимания не заканчивается, ибо жизнь не стоит на месте, но всегда несется на хромой табуретке вскачь. Следовательно, понять и простить – значит подставить. К примеру, щеку Иуде – для поцелуя…

Выбранное Крутиковым общественное место отвечало всем требованиям конспирации. Во-первых, расположено было на достаточно, но не чрезмерно оживленной улице. Во-вторых, имело целых три выхода, если считать выходом и крышу здания, в подвале которого это место находилось. В третьих, было свободно от постоя электронных насекомых. Наконец, в-четвертых, приятно радовало бумажник своими умеренными ценами. В общем, идеальное место встречи для двух зубров военной разведки…

Альберт Степанович прибыл, как полагается, загодя, проверившись и перепроверившись по дороге относительно внезапного возникновения в своих тылах рудиментарного органа в виде банального хвоста. Бар был заполнен едва ли наполовину. В основном преобладали парочки. Полковник Крутиков, пребывая в роли одинокого мужчины, устроился на высоком табурете за стойкой, подальше от знойной толстухи лет пятидесяти, расточавшей бармену златозубые улыбки. Бармен, без сожаления оставив толстуху и не без сожаления – вафельное полотенце, которым наяривал бокалы, подошел к Альберту Степановичу.

– Добро пожаловать! Как насчет Аньки, Катьки или Данилы?

Крутиков уставился на бармена сущим двоечником, в очередной раз не выучившим урока. Как ни старался он привыкнуть к этому временному месту дислокации, ничего у него не получалось: всякий раз этот шизанутый городишко подсовывал что-нибудь новенькое, – на корове не объехать…

– Ты хто? – прохрипел Альберт Степанович, согласно избранной роли и выбранному гриму кося под угрюмого пасечника, ужаленного сына вольных степей. – Бармен или сутенер?

Бармен задумался.

– Ой! – расхохоталась толстуха натуральной дурой. – Это же он про виски вас спросил. Кати Сарк, Королева Анна и этот… как его?

– Джек Дэниелс, – подсказал бармен и всепрощенчески улыбнулся.

– Мы вискарей не пьем, – сообщил полковник. – Нам бы зубровки поядреней, а еще лучше – первачку…

– Первачок-с имеется. Но должен вас предупредить, уважаемый, что стоит он раза в три дороже вискаря.

– И тот гонят где-нибудь в Турции из бараньего гороха, – вновь встряла в разговор несносная толстуха. – Докатилась Россия! Исконный продукт на откуп басурманам отдали. Скоро квас будем во Франции закупать, а кока-колу в Америку экспортировать…

Только железная воля, богатый опыт и особо тренированная психика позволили полковнику Крутикову не вылупиться во все глаза на толстуху, произнесшую пароль. Ну, генерал! Ну, Константин Кузьмич! Ну, Калягин – здравствуйте-я-ваша-тетя!.. Чего-чего, а такого убедительного травести Альберт Степанович от Дымова не ожидал. Просто Дастин Хоффман из ГРУ да и только! Все, конечно, верно, все правильно, все согласно строгим инструкциям конспирации, предписывающим хорошо знакомым между собою агентам видоизменять при тайной встрече свой облик до неузнаваемости, но всему же есть предел! В конце концов, мы же на собственной территории, а не за дальним бугром дурью маемся…

– Кха-кха! – требовательно прокашлялась толстуха. Крутиков спохватился и старательно прохрипел отзыв:

– А за невестами в Китай ездить…

– Ну почему же в Китай? – кокетливо повел плечом генерал-лейтенант Дымов. – Невест пока, слава Богу, у нас хватает.

– Разве? – усомнился Крутиков, кивая бармену насчет первачка. – По-моему, скоро всех приличных по заграницам разберут, а нам один неликвид останется.

Пароль кончился, пошла сплошная импровизация. Театр двух актеров для одного зрителя. Капустник от ГРУ ГШ РА РФ (Маркировочка – загляденье! Тест для заики. Не кантовать!).

– Не все ликвидные норовят замуж за иностранца выйти. Лучшие из них как раз наоборот – мечтают о хорошем русском мужчине…

– Знаем, знаем: без жилищных проблем и вредных привычек. Что на деле означает особняк на Рублевке и умение обходиться без курева, выпивки, пива, футбола и поднимания крышки унитаза при отправлении малой нужды.

– Ну что вы, ликвидная девушка и законченная стерва вовсе не являются синонимами. Лично я считаю, что от настоящего мужика должно и пахнуть соответственно, – заявил генерал и пересел на один табурет ближе к полковнику.

– Ага, мужской парфюмерией от Хьюго Босс, – гнул свою скептическую линию Крутиков, стараясь всячески отдалить момент начальственного распекания за утерянную сверхсекретную суперэкспериментальную систему «Беркут». Тогда как Дымов, судя по напору толстухи, напротив, всячески старался этот момент приблизить.

– А вот и не угадали, молодой человек! – генерал одарил полковника улыбкой, состроил глазки и повернулся в полный анфас, чтобы дать ему возможность увидеть и по достоинству оценить сексапильную родинку на своей левой щеке. – От настоящего мужчины должно разить дивным букетом, составленным из ароматов водки, табака и пота…

Крутиков напряженно размышлял, то есть лихорадочно рылся в загашниках личного скептицизма, пытаясь соорудить достойный ответ. Его пышные усы а-ля великий пролетарский писатель задумчиво топорщились.

– Это они до Загса дивный букет, а через день уже вонь, пьянь и лошадиный эскадрон после марш-броска на Варшаву…

– Бедненький! – умилился генерал, приближаясь еще на один табурет ближе к подчиненному. – Вы так молоды, а уже столько в вас скепсиса, столько разочарования! Не везло вам, наверное, с женщинами, не попадалось достойных… – Генерал с тайным отвращением пригубил вишневый ликер, который его героиня смаковала с явным удовольствием.