Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

Собравшиеся внимали ему затаив дыхание. Я почувствовал, что на душу мою снизошло спокойствие, которого я не ощущал годами. Оно явилось, как дар свыше, без всякого моего участия. Я испустил вздох столь глубокий, что привлек несколько любопытных взглядов.

Преподобный Коннерс завершил свою проповедь словами о том, что всеобщий мир и согласие приведут к торжеству справедливости, после чего мы хором спели по-английски «Te Deum» и несколько псалмов. Голос Саймона, стоявшего неподалеку от меня, был так звонок и чист, что люди невольно оглядывались на него.

– Ну и парень! – пробормотал Джек, чей собственный голос был столь же благозвучен, как у мартовского кота.

Пение наше было прервано появлением запыхавшегося и потного юнца, который, взобравшись на помост, прошептал что-то на ухо преподобному Коннерсу. Тот, кивнув, обратился к толпе:

– Королевский посланник прибыл. Сейчас он в Норидже. Нам сообщают, что, немного отдохнув, он намерен отправиться сюда.

Услышав это, многие обитатели лагеря, включая меня, Барака, Нетти и Саймона, устремились к откосу; некоторые спустились с холма чуть ниже, чтобы лучше видеть дорогу, ведущую в город. Прошел час, потом другой, но посланник не появлялся. До нас доносился лишь звон нориджских колоколов, призывавших к утренней службе. У церкви Святого Михаила царило оживление, люди без конца сновали взад-вперед. Ко мне подошел стражник и сказал, что капитан Кетт хочет меня видеть.

Войдя в церковь, я заметил нескольких человек, расположившихся за столом в алтарной части. Лицом ко мне сидели Уильям и Роберт Кетты, а также капитан Майлс. Все прочие тоже были мне знакомы, хотя я никак не ожидал встретить их здесь: Майкл Воувелл, Тоби Локвуд, старый Гектор Джонсон, Эдвард Браун, вновь явившийся из Нориджа, и, к моему великому удивлению, Питер Боун. Кетт сделал мне знак сесть. Никогда прежде я не видел его таким встревоженным и обеспокоенным.

– Адвокат Шардлейк, мне необходим ваш совет, – произнес он и шумно перевел дыхание. – Как вам известно, сегодня в наш лагерь должен приехать королевский посланник. Именно поэтому я созвал сюда людей, хорошо друг с другом знакомых и способных откровенно выражать собственное мнение. Это и простые обитатели лагеря, такие как Питер Боун; это и военные, и управляющие, и жители Нориджа. Я знаю, что вы не в ладах с мастером Локвудом, но прошу вас на время забыть все распри. Как нам следует принять королевского посланника? Вот вопрос, на который необходимо найти ответ.

Кетт вновь перевел дыхание. Я с раздражением подумал, что этот человек нарушает нашу договоренность, согласно которой я обязался давать ему советы лишь относительно вопросов правосудия. Однако возможности встать и уйти у меня, сами понимаете, не было.

– Прежде всего должен сообщить вам, что вчера вечером гонец привез в лагерь письмо от лорда-протектора. – Кетт потряс в воздухе листом бумаги. – Насколько мне известно, подобные письма были доставлены и в другие лагеря Восточной Англии. Все они начинаются в точности так же, как и это послание, – с упреков в мятеже и неповиновении, однако содержат и определенные обещания. Например, в ответе, отправленном в Тетфорд, говорится, что впредь члены комиссий по огораживаниям будут избираться местными жителями. – Сидевшие за столом одобрительно закивали, но Кетт вскинул руку. – Письмо, которое получили мы, тоже начинается с выражений недовольства. В нем сказано, что король считает себя оскорбленным, ибо мы имели дерзость говорить с ним как враги, чувствующие за собой силу. Можно подумать, мы мало выражали свою преданность и верность его королевскому величеству и лорду-протектору, – процедил Роберт, и голос его дрогнул от досады. – Что же касается обещаний, они отличаются крайней неопределенностью. Дескать, члены комиссии разберутся с незаконно огороженными пастбищами, но нам придется подождать до нового заседания парламента в октябре, ибо только парламент сможет заставить помещиков выполнить решения комиссии. Те из вас, кто разбирается в политике, – здесь капитан выразительно взглянул на меня, – знают, что парламент состоит исключительно из высокородных лордов и джентльменов. Можно не сомневаться, они никогда не одобрят мер, направленных против крупных землевладельцев. В заключение протектор повелевает нам разойтись по домам и не вынуждать его, – тут Кетт бросил взгляд на письмо и прочел вслух: – «…применить суровые меры».

– У меня много осведомителей в сельской местности, – поглаживая голову, сообщил Локвуд. – По их словам, нигде, кроме Кента и Эссекса, комиссия еще не появлялась. Протектор утверждает, что выполнит свои обещания лишь тогда, когда лагеря будут распущены. В Кентербери ходят упорные слухи, что их предводитель по имени Латимер свернул лагерь, ибо был подкуплен правительством. – Злобно сверкнув глазами, Тоби продолжил: – Нам известно, что тысяча солдат была направлена в Оксфордшир. В местечке, называемом Чиппинг-Нортон, завязался кровопролитный бой. Многие повстанцы схвачены. Вскоре они будут преданы суду и, вероятно, отправлены на виселицу.

– Но оксфордширские повстанцы творили в окрестных деревнях всякого рода бесчинства, – заметил Майлс. – А в нашем лагере царят строгий порядок и дисциплина. Мы сразу же заявили, что верны королю, стремимся к всеобщему миру и не желаем кровопролития. Мы никого не убили и не собираемся убивать.

– Однако мы взяли в плен нескольких землевладельцев, – вмешался Гектор Джонсон. – Мы разоряли богатые особняки, захватывали скот, провизию, оружие и деньги. Как посмотрит на это протектор?

– Нам необходимо кормить несколько тысяч человек, – возразил Майлс. – Уничтожая незаконные пастбища, мы делали за членов комиссии их работу.

– Скажите, а петиция, состоящая из двадцати девяти пунктов, уже доставлена в Лондон? – спросил я. – Насколько я помню, гонец отправился в путь в среду.

Уильям Кетт запустил руку в свою седую гриву.

– Да, протектор уже получил перечень наших требований. Мы направили в Лондон своих осведомителей, но они пока молчат.

– Не исключено, суровый тон письма объясняется тем, что протектор хочет запугать нас, – предположил Майкл Воувелл. – А королевский посланник, прибыв в лагерь, возможно, согласится пойти на уступки.

– Капитан Кетт, я уже делился с вами своим мнением и ныне выскажу его вновь! – произнес я, набрав в грудь побольше воздуха. – Ни лорд-протектор, ни Тайный совет никогда не допустят, чтобы простые люди участвовали в управлении страной.

– Слова истинного джентльмена! – фыркнул Тоби Локвуд.

– Не смейте оскорблять адвоката Шардлейка! – Роберт Кетт стукнул кулаком по столу. – Пусть он говорит, что думает.

– Благодарю вас, капитан, – кивнул я. – Но я уже сказал все, что хотел. Могу лишь добавить, что правительство, вне всякого сомнения, видит в нашем лагере угрозу. Ведь он самый большой в Англии.

– Какие бы вести ни принес посланник, мы сохраним лагерь, – заявил Кетт. – Пусть все видят, насколько мы сильны.

Пристально посмотрев на него, я подумал, что он, подобно всякому дальновидному командиру, всегда рассматривает несколько вариантов развития событий.