Мертвая земля - К. Дж. Сэнсом

– Миссис Джейн частенько несет всякую околесицу, не имеющую ровным счетом никакого смысла, – равнодушно заметил Воувелл. И добавил с внезапной горячностью: – Мастер Шардлейк, я от души желаю забыть эту семейку и все, что с ней связано. Сейчас у меня другие заботы. Я хочу строить новую, справедливую Англию.

– Я заметил, что вы предпочитаете общаться с молодыми людьми. С теми из здешних жителей, кто настроен особенно решительно.

– Вы правы. У этих парней ничего нет, и они хотят получить то, что должно принадлежать им по справедливости.

– Справедливость – это идеал, к которому стремится каждый из нас. Но капитан Кетт намерен избежать кровопролития, а эти юнцы в любой момент могут вспыхнуть как порох.

– В точности то же самое заявил и Мэтью Паркер, – с горечью усмехнулся Воувелл. – Мастер Шардлейк, у меня нет никаких сомнений, что вы добрый и благородный человек. Но вы навсегда останетесь джентльменом, и с этим ничего нельзя поделать.

Вечером, после работы, в лагере наступило время развлечений. Люди собрались на склоне за церковью, представлявшем собой огромный природный амфитеатр. Мы с Бараком тоже решили развеяться. Придя туда, мы увидели жонглеров, которые с невероятной ловкостью подбрасывали и ловили множество разноцветных шаров. Потом настал черед канатоходца. Натянув канат между стволами деревьев, он двинулся по нему, балансируя длинным шестом, который держал в руках. Зрители, затаив дыхание, наблюдали за каждым его шагом. Благополучно добравшись до противоположного конца, циркач соскочил с каната под оглушительные аплодисменты. Люди, довольные тем, что он цел и невредим, бросали ему монеты.

После выступления канатоходца начались петушиные бои. Смотреть на них у меня не было ни малейшего желания, и я предложил Бараку немного прогуляться.

– Ты заметил, что соседи стали относиться к нам иначе? – спросил я. – За обедом они почти не разговаривали с нами. И никто не предложил нам пойти сюда вместе.

– Это все из-за ареста Николаса. У меня постоянно спрашивают, что он натворил, но я отвечаю, что произошла ошибка. Думаю, завтра нам надо опять поговорить с Кеттом.

– Что ж, попытаемся. Но прежде следует узнать, в каком он настроении. Может, стоит спросить у караульного?

– О чертовой комиссии по-прежнему ни слуху ни духу, и это тревожит капитана, – заметил Барак. – Груз ответственности, который он на себя взвалил, слишком тяжел. Боюсь, сейчас ему не до нашего Николаса.

– Это точно.

– Глядите-ка, вон стоят Нетти и Грязнуля Скамблер. Похоже, они стали закадычными приятелями.

Мы приблизились к мальчикам. Они составляли резкий контраст друг с другом: крепко сбитый, уравновешенный Нетти и тощий, порывистый Скамблер.

– Да ниспошлет Господь вам обоим доброго вечера, – приветствовал я их.

– И вам тоже! – жизнерадостно откликнулся Нетти.

– Как поживает твой земляк, юный Стивен Уолкер?

– Неплохо. Он поселился вместе со своими односельчанами из Сандлингса.

– А ты не хочешь перебраться к нему?

– Нет, – покачал головой Нетти. – Я там почти никого не знаю. И мне нравятся все эти люди из Свордстоуна. Они по-доброму относятся к приблудышам, вроде нас с Саймоном. – И Нетти покровительственно похлопал своего друга по плечу.

– Да, хотя мы и приблудыши, мы им не в тягость, – кивнул Скамблер и улыбнулся мне так робко, словно бы не мог поверить в подобное везение.

Тут до меня дошло, что судьбы этих двоих, столь несхожих внешне мальчиков, во многом совпадают.

– Сейчас будет представление кукольного театра! – повернулся Саймон к приятелю. – Пошли посмотрим!

– Идем быстрее! Я такого в жизни не видывал!

– Кукольники пришли из Нориджа! – возбужденно сияя глазами, сообщил Скамблер. – В городе я уже смотрел их спектакль! Это было здорово! – Он радостно захлопал в ладоши и повернулся к нам. – А вы пойдете?

– Думаю, да. Я не любитель петушиных боев, но ничего не имею против кукол.

– Мастер Шардлейк не переносит вида льющейся крови, – пояснил Барак.

– Это правда, – вынужден был признать я.

Вернувшись к Дубу реформации, мы увидели, что там уже установили высокую, ярко раскрашенную сцену, задернутую занавесом. Зрители добродушно шумели, по рукам ходили фляги с пивом. Судя по долетавшим до меня жалобам на то, что капитан Кетт приберегает крепкое пиво, напиток в этих флягах был совсем легким.

Наконец занавес поднялся. Декорации представляли собой комнату в богатом доме. Зрители загудели от восторга, увидев искусно сработанные миниатюрные столы, кресла и даже буфет, на полках которого стояли крошечные тарелки и чашки. Через несколько мгновений появились две марионетки, управляемые актерами, стоявшими на коленях за ширмой. Одна из них, судя по костюму, изображала богатую леди, а другая – джентльмена. На грубо намалеванных лицах обеих кукол застыло злобное выражение.

– Рента, которую мы получаем за нашу землю, так мала, что мне не хватает денег на красивые платья, – изрекла леди пронзительным визгливым голосом. – Что нам делать, мой любезный супруг? Мне нечем даже голову покрыть, ведь я не могу купить себе модный чепец!

Муженек отвечал низким раскатистым голосом, напоминающим звериный рык:

– Не беспокойся, моя любезная супруга, я знаю, что делать! Я прогоню с наших земель этих жалких противных людишек и отдам землю овцам!

Дамочка радостно захлопала в ладоши. На сцене появился управляющий, тоже явный и несомненный злодей. Он предложил подкупить законника, который скажет арендаторам, что срок аренды истек. Адвокат, облаченный в черную мантию и шапочку, не замедлил предстать перед зрителями.

Саймон наблюдал за происходящим на сцене, аж подпрыгивая на месте от возбуждения. Выяснилось, что в пьесе есть еще один персонаж – йомен, владеющий собственным наделом. То был очевидный намек на Роберта Кетта. Его сопровождало несколько арендаторов, заявивших, что отныне земля, которую они возделывают, принадлежит им. После чего, разумеется, завязалась драка – непременная кульминация любого кукольного представления. Зрители катались со смеху, глядя, как марионетки колотят друг друга дубинками. Даже флегматичный Нетти крикнул, подбадривая арендаторов:

– Задайте им хорошенько!

Как и следовало ожидать, победа осталась за фермерами и их предводителем, в качестве трофеев утащившими с собой всю мебель. Леди, джентльмен и их приспешники – законник и управляющий, – побитые и унылые, остались на голой сцене.

Представление нельзя было назвать глупым, однако особым остроумием оно тоже не отличалось и потому вскоре мне наскучило. Повернувшись к Нетти, я спросил у него, что в лагере говорят насчет Ника.

– Многие считают, будто бы он и в самом деле ненавидит всех нас и капитана Кетта, – вздохнул парнишка. – А вот тетушка Эверник говорит, что мастер Николас был совсем безвредный и ни на кого не держал зла. Хотя и чувствовал себя здесь как рыба, которую вынули из воды. Люди прислушиваются к ее словам, – добавил Нетти с улыбкой.