М. Берг. Чашка кофе. (Четыре истории) - Михаил Иванов

заблуждаясь, мы выдаём предположение за знание, но в действительности замысел Создателя далеко не очевиден и скрыт от любопытных глаз. В случае человека – это тот самый вариант, когда актёр не знаком со сценарием, следуя в игре лишь характеру своего персонажа, более того: актёр не в курсе, что он – актёр.

– И значит – в любом случае не имеет реальной возможности что-то решать… Неужели мы начисто лишены настоящей свободы выбора? И собственная воля человека – иллюзия, миф?

– Ну… как сказать… К примеру, бытует мнение – отчасти спорное, однако не лишённое смысла, – что единственное реальное проявление свободы воли, которое доступно тотально контролируемым высшей силой существам, по сути – марионеткам, – это самопожертвование, абсолютное и бескомпромиссное. Лишь такого рода деяние идёт вразрез со всеми телесными директивами, со всеми ролями и сценариями, ликвидируя весь спектр управляющих марионетками нитей…

– Постой-ка, Сошедший, я не уверен, что правильно понял. Со всеми потрохами принадлежащим Творцу и безоговорочно подчинённым Его воле созданиям Он таки даровал ничтожную толику свободы выбора… и что же это? Возможность отдать себя! И это всё, что есть у человека?! Вот эта вот насмешка?! Но ради чего тогда жертвовать собой, если даже и в таком случае ничего не изменить?! В чём смысл?!

– Ради того, может, чтобы хоть на какое-то время перестать быть слепым актёром, безвольной куклой? Или за подобным шагом открывается нечто большее – обретение истинной свободы, навсегда? – Сошедший-с-Небес пожал плечами. – Я не знаю. К тому же это всего лишь предположение…

– Но человек жертвует чем-то постоянно! – задетый за живое, не унимался Максуд. – Я вижу это на каждом шагу! Да и сам ты не слепой! Так где же та истинная свобода, о которой ты упомянул?!

– Вообще говоря, каждому, кто хоть к чему-то стремится, приходится на своём пути делать выбор, неизбежно отказываясь от чего-то ради достижения цели. Но такого рода уступки – из корысти и в рамках собственной роли – это зачастую жертвование другими, иногда самыми близкими, людьми. Поступиться не просто отдельными и не самыми важными своими интересами, но самим собой целиком, с полным и ясным осознанием своего намерения, – вот что такое настоящая жертва, вот что такое истинно свободный выбор! Стоит ли говорить, что на подобное свершение человек должен пойти исключительно сам, без посторонних манипуляций и принуждений, используя свою личную – пожалованную самим Создателем! – крупицу свободы воли.

– Чтобы стать свободным, взамен придётся отдать себя же? Весьма странный, мягко говоря, и… несправедливый получается подарок!

– Справедливо это или нет, но таково положение вещей: чтобы освободиться – надо отдать, а если ищешь полной свободы – отдать всё!

– Всё-всё, значит… Так вот…

Максуд опустил взгляд – возможно, чтобы Фанис не увидел, как глаза его заблестели влагой.

– А ведь это… больно…

– Да, Максуд, настоящая свобода открывается только через боль. А если человек жертвует собой ради всех – его боль может быть просто невообразимой! Когда рвутся управляющие тобой нити, это не просто ужасно больно – это похоже на смерть. В каком-то смысле это и есть смерть. Вот такой вот менетекел… Потому никто и не хочет платить эту цену. Потому никто и не знает наверняка.

– Чего ни коснись – всё сплошное мучение… Да уж… Знаешь, Сошедший, теперь я не удивлён, отчего настолько огромное количество скорби заключено в мире. Ведь если даже попытка принять мало-мальски независимое решение ввергает едва ли не в пучину страданий, то… хм-м… Выходит, сам фундамент этого мира, сама суть его – страдания и боль! Да уж… И неважно, осознаёшь ли ты, что являешься всего лишь персонажем вселенской пьесы или…

– Ты слишком долго пробыл здесь, дружище, и слишком много отдал этому миру, а он – тебе. Твой вывод продиктован…

– Погоди-ка! Говоря о том, что замысел Создателя скрыт от любопытных глаз и недоступен познанию актёра, к тому же не подозревающего, что он актёр, и который способен лишь предполагать, неизменно заблуждаясь при этом, ты сказал: «В случае человека…»

Тут Максуд запнулся, будто в последний момент его одолело сомнение, стоит ли высказать то, что внезапно пришло в голову. Однако, поколебавшись, всё-таки произнёс:

– А что… ангелы? Существа, приближенные к Творцу?

– Ангелы? – Сошедший-с-Небес покривил угол рта. – Возможно, они-то как раз заблуждаются больше всех.

– Вот как… – Максуд удивлённо дёрнул головой. – Ну если уж даже сами ангелы ничего толком не знают… тогда… тогда почему бы не спросить самого Создателя?

Сошедший-с-Небес поднял недоуменный взгляд на Максуда – и так смотрел на него какое-то время, изучая, вникая в только что сказанное и в то, что скрывалось под значением слов, пытаясь определить, не шутка ли это… В конце концов отвёл глаза, хмыкнул.

– Спросить Создателя… – произнёс и покачал головой. – Ты явно не из этих мест… Что ж, идея смелая, и вроде бы напрашивается сама… однако совершенно невыполнимая. Даже те, кто, как ты выразился, «приближен» к Творцу, не имеют должной силы, чтобы непосредственно общаться с тем, кто не просто сотворил Мироздание, но сам является его основой! Так что, если тебе доведётся встретить Посланника, – Сошедший-с-Небес усмехнулся, – не спеши верить ему на слово. Кроме того, Перворождённые – манипуляторы похлеще твоего лицемерного учителя-мага! – он снова хмыкнул. – Такой вот, понимаешь, менетекел.

– Хорошо, Сошедший-с-Небес, я учту. Но всё же: знать, что Вселенная – театр, а люди – исполнители ролей (скорее марионетки, чем актёры)… ине знать – для чего всё это нужно?!

Сошедший-с-Небес только вздохнул в ответ и развёл руками.

– Какой тогда вообще смысл хоть что-то узнавать? Что может дать понимание того, что ты ничего не решаешь, кроме разочарования и духовной пустоты? А я? Зачем я пытаюсь пробудить свою память? Зачем иду за тобой, слушаю, набиваю голову знаниями, а сердце уверенностью в необходимости того, на что решился? Чтобы в итоге постичь тщетность всех своих усилий – прошлых, настоящих и будущих скопом? Зачем ты ведёшь нас, Сошедший-с-Небес?! Куда?!

Сошедший-с-Небес молчал. Максуд подождал, пока сердце не умерит свой галоп, и снова спросил:

– Скажи, Сошедший, твоё знание – что оно дало тебе?

Сошедший-с-Небес уставился Максуду в глаза.

– Да, мы – персонажи, – заговорил он, – и имеем определённые роли в общей пьесе. Каждый из нас чрезвычайно сильно привязан к своей роли, считая плоское и противоречивое описание, похожее на примитивный шутовской наряд, своей истинной сутью – и мы цепляемся за эту ложную суть любой ценой!

Блик – точно искра света сверкнула из глубины зрачков Сошедшего-с-Небес – заставил Максуда на мгновение закрыть глаза.

– Сейчас ты не помнишь свою