Омытые кровью - Сергей Иванович Зверев

Апиниса всем было далеко, как до планеты Марс – простовато они как-то смотрелись. А от него сразу мороз по коже полз.

В стороне стояла свита полпреда – все в военной форме, деловые и смурные. И чрезвычайно гордые тем, что они хоть маленькие, но все же начальники.

Мне до зуда было интересно узнать, что внушает полпред нашему начальнику. Но, понятно, услышать я ничего не мог. Тут в дверях своей каморки неожиданно возникла наша секретчица Фрося Голубкина и поманила пальцем:

– Большаков! Бегом сюда!

Ну бегом так бегом.

Голубкина отступила назад. И я зашел в помещение секретной части – стандартное такое, перегороженное широким деревянным барьером, на котором мы расписывались в амбарной книге, получая секретные и несекретные бумаги. А за барьером шли шкафы и сейфы с различной документацией из разряда «мечта шпиона».

Секретчица тут же закрыла дверь и заговорщически провернула ключ. В этот момент у меня даже возникли некоторые неуместно-фривольные фантазии. Глядя на мое удивленное лицо и будто прочитав мои мысли, она махнула рукой:

– Да не бойся, гимназист. Насиловать тебя не буду. Для этого у тебя медсестры есть.

Тут мое лицо вытянулось еще сильнее. И Фрося ехидно засмеялась. Вообще, мы с ней общий язык нашли с первого дня. И она сразу прилепила мне прозвище «гимназист». Почему «гимназист», а не «красный командир» – одной ей известно. А еще выясняется, что ей известно о Варе. И откуда, спрашивается?

Тут Голубкина посерьезнела и с горечью произнесла:

– Эх, если Данилыча сейчас погонят, нам тут всем небо с овчинку покажется. На нем не только отдел, на нем весь город держится.

– Это да. Только Атаман в руки не дается, – вставил я свою монетку.

– Ну так и никому другому бы не дался. Он как заколдованный… Интересно, полпред понимает, что Данилычу замены нет?

– Да как узнаешь.

– Если приложить физическую силу, то очень просто. – Голубкина подошла к стене, часть которой закрывал большой дощатый щит. К нему были пришпилены кнопками копии каких-то важных приказов и распоряжений. Она взялась за щит. Крякнула. И раздраженно прикрикнула: – Ну что стоишь? Весь амбал такой портовый, а женщина слабая надрываться должна!

Я с трудом отставил в сторону тяжелый щит. За ним была обычная дверь, которую, похоже, не открывали лет сто. Вела она в кабинет начальника отдела.

– Ну вот сейчас и послушаем, о чем они говорить будут. Ну чего уставился на меня, как солдат на вошь?

– Да все нормально, Фрося. Плох тот солдат, который не мечтает подслушать генерала.

– О, ход рассуждений верный. – И она засунула в рот свою неизменную цигарку, которую принялась жевать. Я ни разу не видел, чтобы она ее курила.

Вскоре послышался шум. В соседнем кабинете обустроились полпред и наш начальник. Действительно, слышно было все отлично. У нас тут прям театральная ложа.

– Распустил ты бандитов, Максимильян Данилович! Не только на область, но и на всю Россию прославился. Из Москвы контроль за этим делом.

– Боремся, – уныло отзывался мой руководитель.

– Если так и дальше бороться будешь, бандиты скоро и твой отдел взорвут. – Повисла тяжелая тишина. – Ладно. Пока работай. Исправляйся. Коней на переправе мы не меняем. Только кони на переправе, бывает, тонут. Ты помни об этом.

Мы с Фросей облегченно перевели дух. …

Потом пригнали эшелон с войсками ОГПУ. Но вся эта суета пользы не принесла. Соваться в болота и леса военные не решились – без конкретной информации о местоположении банды это мероприятие было совершенно бесполезным. Так, прошлись для порядка и отчета вокруг города. А потом отбыли восвояси. Хорошо еще, в болотах никто не утоп. Правда, полпред пообещал подумать о передислокации в Углеградск роты, а то и батальона подчиненных ему войск. Но тут и так уже имелось подразделение по охране шахтных объектов. И не сильно оно нам помогло в войне против атамана Шустова.

Когда, наконец, суета схлынула и жизнь вошла в свою обычную, хотя и звенящую избыточным напряжением колею, вечером Раскатов пригласил к себе в кабинет меня и своего заместителя. Больше никого в отделе не было.

Он вытащил уже знакомые мне рюмки и бутыль с самогоном. Разлил. И мы выпили за погибших товарищей. А потом за то, чтобы их убийц найти и покарать жестоко и справедливо.

– С себя вины не снимаю, – произнес четко, как на отчетном собрании, Раскатов. – Надо было настоять и дать им хотя бы человека в сопровождение.

– Тогда бы еще и нашего человека из «максима» положили, – резонно возразил Первак.

– И все равно…

– И они бы тебя, Данилыч, не послушали. У них полномочия и бумага от полпреда. Все важные такие, – хмыкнул заместитель.

– Пустобрех этот старший агент. Сам погиб и людей за собой поволок… Сашок, – обратился ко мне начальник, – это тебе наглядный пример, что дурной русский авось творит. За ним следом смерть с косой идет.

– Кто же все-таки этого Папуаса чертова отбил? – задумчиво произнес я. – Уже не Шустова ли работа?

– Сомневаюсь, – возразил Первак. – У Атамана пулемета сроду не было. Может, залетные своего отбили? Люди этого Саввы Вертопраха.

– Что-то тут не так, – сказал я. – Мне кажется, тут поработать надо. Может, к Шустову тоненькая такая ниточка потянется. Хуже, если еще одна банда объявилась.

– В корень зришь, Сашок, – произнес Раскатов. – Это бандитизм. На нас дело висит. Так что давай план агентурных мероприятий. Поработай. Может, что и вытащишь.

– Рукам работа – это душе праздник, – хмыкнул я.

Знать бы еще заранее, куда заведет меня эта работа…

Глава 16

Прошло пять дней. Мне их хватило, чтобы понять – дело по нападению на конвой не движется с мертвой точки, и каким рычагом его поднять, я не представляю. Сочиненный мной план оперативных мероприятий начальству понравился. Я его добросовестно выполнял по пунктам, слал запросы, встречался с людьми. Но дело застыло. Так что пока я только изобретаю новые версии – интересное занятие, надо отметить. Творческое. Сравнимо с журналистикой и публицистикой. И такое же бесполезное в быту.

– Куда вы спешите с таким пламенным порывом? – иронично уел меня заместитель начальника, с которым я столкнулся у лестницы, не дойдя считаных метров до вожделенного выхода из отдела.

– На встречу, товарищ Первак, – бодро отрапортовал я, вытянувшись по струнке.

В отличие от начальника отдела, его заместителю мои армейские привычки, особенно касательно чинопочитания, переходящего в чинодральство, грели душу.

– Встреча – это да. Это необходимо, – слегка скривился заместитель. – Не забудьте отписаться по ее итогу. В этом полугодии мы отстаем по количеству агентурных сообщений.

Вот ведь скрепка канцелярская. Отстаем мы. Учет и контроль,