Улитка на склоне Фудзи - Исса Кобаяси

*

Мать-олениха

Вдруг попятилась. В тростнике

Ветер свистит.

* * *

Кто же там плачет

Под холодным ночным дождем?

Бездетный олень.

* * *

Верно, пряча птенцов,

Над кустами кружа, кричит

Жаворонок.

Когда радостей слишком много, приходит беда – таков удел нашего бренного мира. Но как примириться с тем, что этот маленький зеленый росток, который и успел-то выпустить всего два веселых листика, эта малышка, которой жить бы еще и жить, с сосной вековечной равняясь годами, волею случая – так вода попадает внезапно в ухо спящему – была избрана жертвой страшного бога оспы, и по всему ее телу высыпала сыпь. Мучительно горько смотреть, как нежный цветок блекнет под грязным дождем.

Прошло три дня, и сыпь стала подсыхать. Обрадовавшись, мы поспешили смастерить «соломенного монаха», чтобы, окропив его вином, выпроводить бога оспы. Но малютка продолжала слабеть, с каждым днем надежд оставалось все меньше, и наконец на Двадцать Первый день Шестой луны она, вместе с цветами «утренний лик», покинула этот мир. Мать, припав к ее мертвому лицу, громко рыдала, но увы…

В такие минуты хотя и делаешь вид, что смиряешься, говоря: «Жаль, что бегущая вода не поворачивает вспять, а цветы, упавшие на землю, не возвращаются обратно на ветки», – но как же трудно рвать путы желаний и чувств, привязывающие тебя к миру.

Век росинки…

Он и есть век росинки, не больше,

И все же, и все же…

На Шестнадцатый день прошлой, Четвертой луны я собрался было в Митиноку и уже дошел до храма Дзэнкодзи, как вдруг что-то остановило меня, и я никуда не пошел. Причина все в том же несчастье, наверное, задержал меня Бог путников.

Лишившись ребенка

Выйду к воротам —

Вдруг увижу лицо похожее.

Танцуют дети.

(Ракуго*)

Сожалея о ребенке, оставшемся без матери

Бедный малютка

В одиночестве кушает рис.

Осенний вечер.

(Сёхаку*)

Ночью после похорон дочери

Старый журавль,

Кто теперь постелит тебе

На ночь постель?

(Кикаку)

Оставшись без внучки, гулял по лугам на Третий день Третьей луны

Из дому выйдя,

Забудешь о куклах, и вдруг —

Персик в цвету.

(Энсуй*)

Когда потерял дочь

«Вот видишь, и ты…» —

Будто бы мне говорит, убывая,

Луна шестнадцатой ночи.

(Сампу*)

Оставшись без матери

Лаковый веер.

Ручку задумчиво лижет дитя,

Мать вспоминая*.

(Райсан*)

Потеряв любимое дитя

Весенний сон…

Как же досадно, что мой рассудок

Не помутился.

(Райсан)

Потеряв дитя

Ловец стрекоз.

По какой же дороге сегодня

Он убежал?

(Тиё*)

Записал я и стихи благородных особ так, как всплыли они в памяти…

Сжимается сердце

От рыданий малютки-подкидыша

В полночный час.

Видно, приснилось ему,

Что рядышком с матерью спит.

(Неизвестный автор)

* * *

Сердце родительское

Не во мраке, как будто, но все же

Видно, так суждено

Блуждать во мраке кромешном

В постоянных думах о детях.

(Канэсукэ*)

У чьих-то ворот, неподалеку от деревни Мурасаки, подобрал черного, желторотого еще вороненка величиной с угольный брикет и посадил его в корзину. Всю ночь напролет какая-то птица, наверное, мать – ворониха, кричала над домом.

Жалея ее, сложил:

Думы о детях

Повергают во мрак неизменно.

«Вернись же, вернись!» —

Крича, до утра ворона

Кружила над домом моим.

Деревня, где я живу – укромный уголок у подножья полого спускающихся гор Синано и Курохимэ. Снег там тает только летом, а иней ложится осенью. Любые деревья и травы, не говоря уже о таких, как татибана и каратати*, будучи перевезенными сюда из более благодатных земель, по прошествии некоторого времени перестают отличаться от местных.

Даже примулы

Кончили тем, что стали

Сорной травою.

К картине, на которой изображен старец, сидящий на камне со свитком в руке

Как же давно

Здесь сижу, тебя поджидая,

О кукушка!

Жизнь в уединении

Над домом моим

Послышалось вдруг: «ку-ку» —

Прилетела кукушка.

* * *

Дурачат людей —

Только приблизишься – нет их —

Светлячки на лугу.

* * *

Эй, светлячки!

Не пройдет вам эта шалость,

Не пройдет!

Прошлой зимой Сэйкэйси* замолк навсегда. От Орицу* получил по этому случаю послание и сложил так:

Земля Цу…

Что о ней говорить? Все персики

Давно засохли.

* * *

Новая шляпа.

Пусть охладится немного

Под сенью ветвей.

* * *

Здесь перед вами

Жаба. Из зарослей диких

Выползла я на свет*.

* * *

Облака извергает,

Пасть широко разевая свою,

Толстая жаба.

* * *

Алые листья

Величаво-роскошные падают

В летней аллее.

* * *

Молния.

Мир с каждой новой вспышкой

Набирается сил.

* * *

Каменистый поток

Клокочет-грохочет в горах

Раскатами грома.

* * *

Вечерний туман.

Помнит каждую щель моста

Умная лошадь.

* * *

От осеннего ветра

Тщетно укрыться пытаются

Светлячки.

Полуденный отдых

Дитя у груди.

Его и мать защищает от ветра

Старое пугало.

* * *