Университет имени Конкордии Непобедимой. Проклятое число - Анастасия Юрасова

Пуэлла огляделась по сторонам: вокруг них никого не было на расстоянии больше чем двадцати шагов, и лишь чуть вдалеке, громко гомоня о своем, шла какая-то мутная компания новоиспеченных первокурсников с умопомрачительными прическами.

— В общем… — прошептала девушка, склоняясь к уху подруги. — Я вижу сны. С самого раннего детства. В них со мной говорит белый ворон, сидящий в клетке. Почти каждый раз все проходит по одной и той же схеме: я оказываюсь перед ним, он просит меня открыть клетку, я дергаю за дверцу и ничего не выходит. Потом он убеждает меня, что я должна использовать магию — чакральную, например — а когда я отвечаю, что не владею ничем таким, ворон начинает говорить, что мне достаточно вспомнить. Как будто запретная магия — это нечто такое, чем я владела всегда.

— Хм, звучит как симптом какого-то психического расстройства, ничего более, — отмахнулась Аврора. — Можешь хоть с пеной у рта кричать, что являешься избранной, но вот что я тебе скажу: Бона Фидес, возможно, и реальная личность, но ты — уж точно не Тринадцатая из Демиургов. Сто процентов. Гарантирую.

— Я и не считаю себя Тринадцатой! — вспылила Пуэлла. — Просто во время отбора, когда мое астральное тело умчалось в неведомом направлении…

— О да, мы все это видели. Лично мне было тяжело и рукою двинуть, я словно тонула в киселе. А ты такая — раз! — и вихрем полетела вперед, да так, что даже дайра Шиа-Мир не уследила.

— Так вот, я не просто потеряла контроль над собою и летала по Университету. Я… видела всякое. И эти видения случаются у меня не впеврые — например, залитый кровью зал суда мне привиделся незадолго до появления портала, как и образ умершей мамы. Ворон в голове снова велел мне вспомнить что-то, порыться в памяти, а еще… показал мне картину из заведения Роза. Ту самую. Учитывая, что она повторяла реальную вплоть до малейших деталей — вроде серьги в ухе альбиноса, например — это просто не может быть совпадением.

Аврора задумчиво закусила нижнюю губу — она всегда так делала, когда уходила в себя. Затем посмотрела на Пуэллу и подозрительно прищурилась.

— Скажи, — сказала она напряженно, — а ты меня не разыгрываешь случайно?

— Что? Н-нет…

— Точно?

Пуэлла посмотрела в глаза подруге и уверенно кивнула.

— Определенно, не разыгрываю.

— В таком случае, я допускаю, что нечто своеобразное с тобой и впрямь происходит. Что конкретно, сказать не могу, но… вероятно, некая сущность в обличье ворона желает с тобою сотрудничать.

— Но почему именно я?

— А вот этого, Эл, я точно не знаю. Возможно, тебе следует поговорить с ректором, а затем устроить встречу с Оракулом через нее. Кто знает, а вдруг получится достучаться?

— Нет. Я не доверяю ни дайре Кунктии, ни Оракулу. Они обе мне крайне не нравятся.

Аврора удивленно заморгала.

— А почему? При всей своей мизантропии не могу отрицать, что ректор — милейшая старушка, а Оракул — мудрое и светлое создание, наверняка подаренное человечеству самой Конкордией Непобедимой.

— Ну, не такие уж они и добрые, раз позволяют студентам с факультета косте-знания умирать и спокойно наблюдают за близнецами, в теле одного из которых спокойно живет инородное астральное тело, — парировала Пуэлла. — Стоит ли упоминать, что эти сволочи умудряются еще и выходить из воды сухими всякий раз, когда беспомощные ребята уходят с Дайрой Смерти! Их руки в крови, я уверена.

— Кто знает, — повела плечами Аврора. — Быть может, они действительно те еще злодейки.

«Ну же, скажи ей это сейчас. Пусть с опозданием, но все же. Ты не можешь нести это знание в себе, ожидая, когда оно прорвется наружу в самый неподходящий момент».

— …а еще я соврала тебе недавно. Ну, когда ты спросила, какой я видела Оракула… На самом деле со мной беседовала вовсе не миленькая старушка.

— А кто тогда?

— Настоящая Оракул. — Пуэлла сглотнула. — Она сказала мне, что я — единственная среди всех, включая даже потомков Демиургов, кто увидел ее истинный облик.

— Эл?.. — Аврора коснулась ладонью предплечья подруги, как бы успокаивая. Пуэлла и сама прекрасно знала, что выглядит подавленной. Одна лишь мысль о жутких горящих глазах напротив выбивала почву из-под ног. — Какой она была?

— Л-лысой… Очень худой и очень высокой. Ее шея и руки могли удлинняться и укорачиваться, но делали они это с громким треском, как будто от каждого движения у Оракула ломались кости.

— Недурственно, недурственно. Думаю, что сама бы испугалась, будь я на твоем месте. — Аврора вздохнула. — И спасибо, что рассказала мне. Думаю, мы со всем этим разберемся.

Пуэлла посмотрела на однокурсницу и улыбнулась ей, чувствуя, как на сердце становится легче.

Да, конечно же, Аврора не могла заменить ей Амику — но дружба с той длилась целые годы, в то время как юную дайру Нихиль Пуэлла знала всего один день. Лучшее было еще впереди.

— Просыпаемся! Пр-р-р-росыпаемся, дайры! — громко завопил череп, открыв зубастую пасть, и Пуэлла села на постели, таращась глазами в темноту. Сон прервался на самом непредсказуемом моменте: вместо того чтобы попросить об освобождении, белый ворон стал странно кивать головой вверх-вниз и вправо-влево, будто танцуя. До этого он показал ей какую-то картинку, но вот какую именно, вспомнить не выходило. — И с вами снова заместитель ректора, дайр Пситтакус! Или дайр Абути! Или дайр Пситтакус Абути, да неважно! Скоро полночь, а это значит, что настало время встречи!

— Да он что там, совсем рехнулся? — ругнулась девушка с черным каре, имени которой Пуэлла так и не узнала. Рыжеволосый фамильяр, который лежал на ее груди в обличье огромного лиса, недовольно фыркнул. — Мы только уснули!

— Все, кто прибыл сюда без фамильяров, живо спускайтесь в Залу Двенадцати Лучей! Пока учебный год еще не начался, вам необходимо обзавестись верными и преданными помощниками! Можете не переодеваться, но поторапливайтесь! Ровно в полночь все должны быть на месте!

— О, деревенщина, это тебя, — злорадно сказала девушка, поглаживая фамильяра по горящей рыжим шерстке. — А я пока посплю.

Лис недовольно фыркнул, уставившись на Пуэллу, и девушка с каре умильно рассмеялась.

«Какие же они ненормальные. Видели бы Демиурги, что за создания порой кичатся наличием у себя их крови — сгорели бы со стыда!»

— Сладких тебе снов, девушка, имени которой я не знаю, — вздохнула Пуэлла и тихо затворила за собою дверь.

Ее ноги в теплых носках скользили по вымытому полу, пижама, меховая и мягкая изнутри, походила на обвернутое вокруг туловища тонкое одеяло, из-за чего Пуэллу с каждым шагом все сильнее клонило в сон.

«Только бы не вырубиться прямо тут. Держись, девочка, держись!»

Приблизившись к ступенькам, она устало взялась за перила и сделала первый шаг. Носок скользнул по ступеньке, Пуэлла потеряла равновесие…