Когда был Лютер маленький, с кудрявой головой... - Андрей Дубровский

… И больше не слушался Лютер приказаний ангела, исправно приходившего к нему во снах. Более того, во снах же он научился и отвечать ему и, пользуясь этим умением, возражал, что был уже и в Гиперборее, и в Египте, а теперь хочет отдохнуть в своём родном Виттенберге.

Спустя какое-то время ангел перестал являться Лютеру во сне – как потом Мартин узнал, того ангела перевели на другую работу, связанную, кажется, с помощью святому Николаю в приёме заявок на подарки в праздник Рождества.

Некоторые летописцы (которым, скорее, подошло бы название мифотворцев), презрев реальные факты, сообщают, что из той страны Лютер не вернулся, остался там жить. И говорят, что когда самому существованию стран протестантских будет грозить страшная опасность, Лютер вернётся и одолеет всех супостатов. И тогда протестантизм установится во всех концах Круга Земного.

Под конец жизни Мартин Лютер много болел. Одни сказывали, что это было следствием покушения, когда в Лютера стрелял католический фанатик, и вождь мирового протестантизма был ранен отравленной стрелой. Другие злорадно шипели, что за грехи свои тяжкие Лютер так мучился. Третьи – просто что-то невнятное бормотали.

Но непреложным фактом является то, что дело его живёт и намеревается жить ещё много веков, до конца времён, и восторжествует, когда Бог на Страшном Суде вынесет вердикт, какая религия Емуугодна.

Лежит Лютер, спит, сон смотрит. Во сне этом является ему архангел Михаил и протягивает меч.

– Держи, – говорит. – Сим победишь всех врагов своих и даже самого папу Ватиканского, который нам самим, признаться, порядком надоел.

– Спасибо, конечно, – учтиво отвечает Лютер. – Но только едва ли я способен исполнить ваше желание – ведь я отродясь оружия в руках не держал.

– Это ж как же так?! – изумился архангел Михаил. – Ты ведь в армии служил, мы про тебя всё знаем.

– Служить-то я служил, да вот только оружие лишь издалека видел: в патриотических фильмах про войну в полковом синематографе, да у командира нашего саблю на парадах всяких.

– Чем же вы всё это время в армии занимались? – не устаёт удивляться архангел Михаил.

– Да всё дачи генералам строили.

– Ну вы даёте! – окончательно не удержался в своей архангельской невозмутимости Михаил и исчез в растерянности, а Лютер проснулся.

«А и в самом деле, – подумал он, – потягиваясь, что это за воины такие, за всё время службы ни меча, ни аркебузы в руках не державшие?»

В тот же день принялся Лютер за написание трактата о реформах в германской армии. А когда он завершил сей труд и опубликовал, то ни один князь, ни одни генерал не осмелился перечить самому Лютеру. И хотели, быть может (не у всех же ещё дачи были построены), да смолчали – слишком уж непререкаем был авторитет Лютера средь германской нации.

Зато после благотворных реформ германская армия стала самой сильной в округе и била любого супостата, который убежать не успел. И победить германца могли только навалившись всем миром, но эти мировые войны к Лютеру никакого отношения не имеют, поэтому пусть о них вам расскажет кто-нибудь другой.

Спит Лютер, и вот какой сон ему снится.

Будто пришёл он в школу с учебниками и тетрадками в ранце, а сам с ужасом думает: «Какого чёрта! Ведь я уже давным-давно школу закончил!». Но тем не менее зашёл он в класс, а там на преподавательской кафедре сидит блаженный Августин собственной персоной. И спрашивает Августин Лютера строго:

– Сделал домашнюю работу по математике?

Лютер задрожал мелкой дрожью и протягивает тетрадку с домашкой, а сам глаза потупил: понимает, что неправильно нашёл он квадратный корень Зла. Вдруг слышит громогласное:

– Ты что, подлец, мне суёшь: это ж домашняя работа по географии.

Поднимает Лютер глаза на учителя, а вместо блаженного Августина на кафедре восседает какое-то чудище волосатое с лицом на животе. И говорит чудище по-человечьи:

– Это кто ж тебе про таких уродцев с харей на пузе рассказывал?!

От страха Лютеру дар речи вернулся, но не полностью:

– Так ведь… это… на уроках по географии нам сказывали… Ещё и про всяких… гимантоподов говорили… это которые с ремнями вместо ног.

Тут видит Лютер, из-под кафедры этот самый ремненогий вылезает.

– А ну-ка, задай этому шалопаю по филейному месту своим ремнём! – кричит пузолицый ремненогому.

– Не надо! – кричит Лютер. – Лучше я проснусь!

И просыпается. Идёт в ванную комнату, чистит зубы, а сам думает: «А откуда я, в самом деле, взял, что в далёких землях проживают чудища всякие? Ну да, учитель по географии нам про то сказал. А он откуда взял? Наверное, из рассказов путешественников. Но они-то сами видели то, о чём так красочно повествуют? Очень я в этом сомневаюсь после такого убедительного сна».

И решил Лютер в корне изменить сложившуюся ситуацию. Для начала он повелел основать Всегерманское Географическое общество, а при нём – Географическую академию. Далее были созданы Картографическая служба и Управление по организации экспедиций, и иные учреждения, к пользе познания Земли служащие.

И спустя какое-то время Германия стала лидером в изучении Земли, а уродцы и чудовища заморские покинули школьные учебники по географии и обосновались в сказках, где им, по правде сказать, и место.

Спит Лютер, как он это обычно по ночам делает, сны разные смотрит. Вдруг чувствует, что храпеть начал, да так задорно, что, поди, всех соседей перебудил. Но чувствует: что-то тут не так. Заснул тогда Лютер поглубже и понял: вовсе он не храпит, а кричит зычным голосом. Кричит он, а сам по сторонам смотрит – в смысле, зачем он орёт во всё горло.

Оказалось, что стоит Лютер на высокой скале, под ним океан форменный бушует, а в океане том пароход плывёт прямо к берегу, не сворачивая и хода не сбавляя. Тогда, поняв в чём дело, Лютер так раззадорился, да так завопил в сторону несмышлёного да истинной ситуации не ведающего парохода, что корабль аж отбросило от скалы, на которую он уже налететь собрался, да развернуло вбок. И пароход, как ни в чём ни бывало, поплыл вдоль берега.

Проснувшись, Лютер, не обращая внимания на крики жены, не выспавшейся от мужниного храпа, побежал в порт, ибо появилась у него одна идея. Там он повстречал пассажиров того самого парохода, которые наперебой благодарили его, хвалили его голос и предрекали ему блестящую судьбу оперного певца. Но не затем, конечно же, стремился скромный Лютер в порт. Пока он там, во сне, кричал, пришла ему в голову блестящая идея, и, прибыв в порт, Лютер поставил там маяк. Сооружение было настолько величественно, что размерами и славой без труда затмило Фаросский маяк. А иначе и быть не могло: любое очередное деяние великого Лютера что-нибудь да затмевало, а кроме того, не зря же Мюнстер – резиденцию вождя мирового протестантизма – называли городом пяти морей.