Семь видений богатыря Родиполка - Анастасия РУТТ

то и была невеста его. Невестой его стала средняя дочь князя русичей Маруша. В тот же день, вечором, как только невесту выбрал, оженился Вохт, да и сразу потребовал, чтобы главный княже свое место ему уступил. Сказывали прислужники, что грозился порешить Своялта да весь род его. Наутро главный князь уступил свое княжество Вохту Радомичу. А за одня два от беды такой слег Своялт, захворал тяжко княже русич. Вохт на то наказ дал, чтобы к главному князю никого, окромя него, не пускали. Даже прислужникам запретили к князю входить, а не то что дочерям да сродникам. Через одва дня княже Своялт умер. Главным князем сам себя назначил Вохт Радомич. Но народ русичей нового князя признал да поклонился ему в ноженьки.

У Вохта-то этого родился сын Дарий, отец Саввича. Княже Вохт княжил недолго. Как прошли его одва десятка весен с пятью, после празднества Радогости, когда уж мужики и поля засадили, засеяли, напала на земельку-матушку Хмура с Вьюжницею, да и замело все. Как увидал все то князь Вохт, так и почуял смерть свою. Невесел ходил он отри дня, да и слег, а на зорьке умер, ушел к прародителям.

Княже Дарий, сын его, мал был, но силен да упрям. Наказы давал строго, сурово, но и мудро. Малого князя слушали все да всё исполняли. А коль кто не слушал, того княже сам мечом рубил. Но тех было мало, все его, князя, уважали за силу да смелость. Как и прародитель его, он защищал свой народ, не щадя себя. А после побед тех почуял княже в себе мощь да гордость. Стал Дарий Вохтович сам нападать да и у других народов земли отвоевывать, а людь местный прислужниками делать. Но захотел он не только земли чужие плодородные, но и жену другого, ясного молодца. Полюбилась она ему, что аж мочи нет, со страстью сильной. Девица та — Первушка, жена сродника его Ясногляда да дочь самого князя Велихта, что из своночей будет. Нашли того Ясногляда заколотым, а Дарий тому и рад. Оженился он на Первушке, молодой вдовице, да и привела она ему одвох сыновей — Зигмулу да любого Саввича.

Саввич тот был смел да силен, но горд своим родом княжеским. Против слова свого не терпел, нрав свой гордый да упористый показывал. Про князя Саввича разговоры ходили разные: что сынов у него более, чем с ним в тереме живут. Что девок он брал силою, да так брал, что те в беспамятстве были, а после уж сынов ему приводили. Но были то пересуды прислужников али взаправду то было, никто не ведает. Но все знают, что сынов у него было отрое. Старшой сын Венислав приведен был опервой женою Саввича, княженькою Яринкою, что из народа критичей была. Оженили князя в опятнадцать лет, по договору, для защиты тех критичей. После смерти той Яринки оженился Саввич на молодой вдовице княжне Радомиле, что народом свуянычей правила. Привела она ему одвох сыновей-князей — Борислава да кривого Градемира.

Старшой сын Саввича, славный Венислав, правит в Ясном Стольнограде. За лета его высокие да простоту прозвали его все князем-батюшкою, хоть и самым важным князем он не был, а главным был дядька его — Зигмула. Венислав Саввич силу свою от рода радомичей унаследовал, управлялся с мечом быстро, резво, словно молодчиком был одвадцатилетним. В свой шестой десяток был он жив умом, правил княжеством строго, но мудро, защитником славился, победы за ним были немалые. Но и нещадным был. Свого второго сына Мечеслава за измену самолично зарубал мечом.

Меньшой сын Мечеслав от второй жены князя-батюшки Агафьи родился. Но когда ему одвадцать пять годков было, уехал он к своему деду по матери Титлону, да и не вернулся. Агафья же прислужника подкупила да и вслед за сыном поехала. Князь Титлон этот супостатом оказался да войною на Венислава пошел, а с ним и Мечеслав заодно. Князь-батюшка Венислав во главе витязей своих стал за главного богатыря. Бой тот выиграли. В опоследней битве князь порубал жену свою да сына. Весь народ Титлона извели: мужиков порезали, жен да девок в чернушки взяли. Сам же Венислав меч сына свого, изогнутый дугою, с собою взял да на стену повесил во всеведение да на осмотр, чтобы более никому не повадно было народ свой да земельку-матушку предавать. После боя того постарел князь Венислав, хмурной да белый стал, как облако. Силы в нем много, но жену себе более не брал. Сын его старшой, княже Вольха Силович, видя таким батюшку свого, девок ему сватал, но от князя им отказ был. А завел себе князь-батюшка мамку-няньку Светославу. Она возле него, потчует его, чистоту держит да порядок наводит. А овогда и баньку истапливает, чтобы дух и тело князя Венислава чистыми были да могучими. Детей он более не имеет, окромя старшого сына Вольхи Вениславовича.

Княжит Венислав Саввич в своем граде без подмоги сына. Вольху возле себя не оставил, а поставил его княжить в Печерском граде, что близ Белграда да Сванграда стоит. Вольха родился у князя-батюшки и у жены его Макуры опервый. Макура, синеокая красавица, после месяца как привела сына, ушла за реку Леть к своим прародителям. Сына свого растил сам отец, князь-батюшка Венислав Саввич.

Вольха Вениславович с малолетства был силен да храбр. С опяти лет умел скакать на лошади, да не хуже свого крепкого батюшки. Рубить мечом Вольха, как и писать, мог обеими руками, а потому боялись его враги чернохорые. Вольха учен, грамотен. Читать может не только свои письмена, но и письмена инородцев. Силы в нем немерено, и в теле его, и в духе, а храбрости и того более. Потому и стали величать его Вольха Силович. Любит он свою землю-матушку, всем своим духом широким, да народ свой русичей. Потому и оженился не на инородной красавице, а на Марье — девице русичей. Марья-то его была мила, но красою не блистала да не сверкала. Оженился он на ней без месяца в очетырнадцать лет. Родила она ему отрех сыновей да дочку нежную милую. Назвали сыновей Светлоликом, Свояжичем, Нежданом, а девицу — Милоликой.

Растил Вольха детей своих в заботе и доброте, а особенно дочку любимую. Как исполнилось младшей Милолике десять годков, овдовел Вольха Вениславович, забрала его жену река Леть к прародителям. Горевал Вольха да безутешен был, до отридцати с пятью годками не оженился, новую жену себе не сыскал. Горе Вольху Силовича сделало суровым да гневливым. Но жизнь