Фронтовой дневник (1942–1945) - Василий Степанович Цымбал

Я уже готов к отъезду, но ждать еще два дня. Начинаю бояться за свои вещи. У меня уже сперли кальсоны, привезенные из Кенигсберга. Могут стащить брюки и ботинки.

Кончается моя служба и кончается дневник. Вероятно, нет надобности продолжать его дальше.

10 ноября 1945 г.

Надо родиться действительно под несчастливой звездой, чтобы так не везло, как мне. Сегодня перед обедом мы вымылись в бане, получили все документы, деньги, связали свои вещи и приготовились к отправке. Оставалось только пообедать, чтобы закончить все расчеты с этой воинской частью. Направляясь с Суреном в столовую, мы зашли в штаб. Как раз в это время туда принесли с узла связи телеграмму: «Отправку демобилизованных отставить до особого распоряжения». Это был удар прямо в сердце. Хорошо, если это будет длиться несколько дней, а если несколько недель или месяцев? Ужасное невезение. Лейтенант Сергеев, узнав об этом, сразу же сделал распоряжение: «Сегодня же поставить в наряд. Довольно гулять».

Начинается ожидание нового распоряжения и скудная солдатская жизнь.

12 ноября 1945 г.

Приехали люди с пересыльного пункта, и вопрос о задержке отъезда несколько прояснился. Оказывается, нет вагонов. До 19 числа эшелонов не будет. Значит, нам сидеть здесь числа до 20-го.

На дворе теплая зима. Позавчера ночью выпал порядочный снег. Днем светит солнце, и снег на солнцепеке уже растаял. В тени морозно, снег лежит подмерзший и похрустывает под ногами.

14 ноября 1945 г.

В 5 ч. утра дежурный по части разбудил меня и сообщил радостную весть: получена телеграмма о немедленной доставке нас в Ворошилов. Сегодня едем, наконец.

Приехал из Харбина старший лейтенант Иван Павлович Маханьков, привез Сурену хороший чемодан, мне летние солдатские брюки, почти новые. Мне будет во что переодеться.

18 ноября 1945 г.

Выехали 16-го. Сейчас находимся в Хабаровске. Говорят, 5 декабря будем в Ростове. В вагоне 36 человек. Ужасная теснота.

В Омске я пересел в другой эшелон и 8 декабря приехал в Москву, где встретился с матерью, сестрою Наталией, братом и племянницами. Юра в Надежной у М. Я. Мещеряковой421.

Комментарии

В. С. Цымбал вел дневник на той бумаге, которую мог достать в фронтовых условиях. Поэтому он использовал самодельные тетради разного типа. Многие записи делались карандашом и лишь потом обводились чернилами; немало слов автор сокращал (при подготовке настоящей публикации они были раскрыты без оговорок). Первая тетрадь изготовлена из нижней половины конторской книги, на страницах которой были горизонтальные строки и вертикальные столбцы; кроме того, в середину ее вшита самодельная тетрадь из обрезанных до карманного формата листов школьных тетрадей (как белых, так и в клеточку) с обложкой из так называемой «грифельной тетради», рассчитанной на многократное использование, с портретами Ленина и Сталина на обложке. Вторая и третья тетради были сделаны из разрезанного пополам узкого «Алфавита» для записи адресов и телефонов. Четвертая тетрадь представляет собой самодельную записную книжку карманного формата из перегнутых вдвое белых листов в картонной обложке, соединенных скрепкой. Пятая сделана аналогичным образом, но листы тут вшиты в картонную обложку. Шестая тетрадь написана на оборотной стороне документов 1916 г. наказного атамана Кубанской области, которые вшиты в обложку из плотной бумаги. Седьмая тетрадь изготовлена из перегнутых вдвое белых листов, вшитых в такую же обложку, как шестая тетрадь. Восьмая тетрадь сделана так же, как первая, только в конце тут дополнительно вшиты белые листы. Девятая тетрадь представляет собой блокнот, вшитый в картонную обложку. Десятая – незаполненные бланки квитанционной книжки на немецком языке в обложке от немецкой книги, скрепленные самодельными проволочными скрепками, а одиннадцатая – незаполненные аттестационные бланки на немецком языке, вшитые в картонную обложку. Наконец, последняя, двенадцатая тетрадь представляет собой перегнутые вдвое листы белой бумаги, вставленные в обложку от немецкой книги и соединенные с ней самодельными скрепками. В тетради вклеены фотографии, письма, вырезки из газет (в седьмую тетрадь даже вшита однодневная газета «Связист» N-ской части Ленинградского фронта за 23 апреля 1944 г.). Позднее ряд записей в тетрадях был отчеркнут чернилами на полях и выделен скобками, сделанными красным и синим карандашами, а в шестой тетради несколько страниц были вырезаны.

Иллюстрации

В.С. Цымбал. Середина 1930-х гг.

Ейское педагогическое дошкольное училище. 1938 г.

Преподаватели и учащиеся Ейского педагогического дошкольного училища. Выпуск 1938 г.

М.Я. Мещерякова. 1940 г.

В.С. Цымбал, М.Я. Мещерякова, сын В.С. Цымбала Юрий. Ейск. 1940 г.

В.С. Цымбал с женой М.Я. Мещеряковой и сыном Михаилом. 1 мая 1949 г.

Экзаменационная комиссия по русскому языку и литературе Ейского Военно-морского ордена Ленина авиационного училища им. И.В. Сталина (В.С. Цымбал крайний слева). Конец 1940-х гг.

В.С. Цымбал. 1946 г.

1

Цит. по: Горький М. Полное собрание сочинений. Письма. М., 2017. Т. 19. С. 610–611.

2

Там же. С. 183, 185. Оригинал письма, которым В. С. Цымбал очень гордился, был утрачен в годы войны.

3

М. Я. Мещерякова в 1938 г. окончила Ростовский-на-Дону пединститут, с того же года работала в Ейском педучилище, в 1942 г. при подходе немецких войск вместе с матерью эвакуировалась в предгорную станицу Надежная на юго-востоке Краснодарского края, откуда была родом. Ее отец и брат участвовали в партизанском движении, были арестованы и расстреляны оккупантами. Арест и казнь грозили и ей, но они с матерью ночью сумели пробраться в станицу Малотегинская, где жила сестра ее матери. Они жили там до конца войны, потом Мещерякова была назначена директором школы в Надежной. Сын Цымбала последние месяцы войны провел с Мещеряковой и ее матерью в станицах Малотегинская и Надежная.

4

Кроме ревмокардита, у него были гипертония, плеврит, ишиас, камни в почках и желчном пузыре и плоскостопие.

5

Истребительный батальон – ополчение граждан, не подлежавших призыву в Красную армию. Создавались такие батальоны для борьбы с диверсантами, парашютистами и для поддержания общественного порядка. Начальниками назначались партийные и советские работники, руководители предприятий и организаций,