Ловец снов - Стивен Кинг

Бивер многозначительно поморщился:

— Четырех недостает. Двух сверху, двух снизу. Выглядит вточности как тот малый, что вечно красуется на обложке журнала «Мэд»[10].

— Ничего страшного, старина. У меня самого парочка смылась всамовольную отлучку. — Он приподнял губу, обнажая левую десну в не слишкомприятной кривой ухмылке. — Видишь? Так и живу.

Джоунси покачал головой. Это дело другое.

— Пойми, малый — адвокат. Он постоянно на людях. Внешность —часть его имиджа. Он на этом живет. С такой вывеской? Эти провалы на самомвиду! Клянусь, он не знал, что они вывалились.

— Не думаешь, что он оказался в зоне повышенной радиации? —хмуро спросил Бивер. — Зубы выпадают на хрен при лучевой болезни, я как-то вкино видел. Один из тех ужастиков, которые ты вечно смотришь. Как, по-твоему,такое могло быть? А если он и эту красную метку тогда же и получил?

— Ну да, схватил ??озу, когда взорвался ядерный реактор вМарс-хилле, — хмыкнул Джоунси и тут же пожалел о срыве при виде недоумевающейфизиономии Бивера. — Бив, когда у тебя лучевая болезнь, волосы выпадают тоже.

Бивер мгновенно просветлел:

— Точно! Мужик в том фильме под конец облысел, как Телли,как-там-его, тот, что играл копа по телевизору. — И помедлив, добавил: — Потомон умер. Тот, что в кино, конечно, не Телли, хотя если задуматься…

— Но у этого волосы на месте, — перебил Джоунси. Дай толькоБиверу волю, и тот немедленно начнет растекаться мыслию по древу.

Он заметил, что в отсутствие чужака ни один из них неназывал его Риком или Маккарти. Только «малый»… словно оба подсознательностремились низвести его до уровня, ниже человеческого… превратить в нечтонеопределенное, незначительное, словно это позволит придать меньше значения,если… словом, если…

— Ну да, — подтвердил Бивер. — Волос у него хоть отбавляй.

— Может, у него амнезия?

— Кто знает? Хотя он помнит свое имя, с кем приехал, всякоетакое. Слушай, вот пернул-то! Как в трубу дунул! А вонь! Настоящий эфир!

— Верно. Как пусковая жидкость. Кстати, от диабетиков в комеиногда пахнет. Читал в каком-то триллере.

— Похоже на пусковую жидкость?

— Не помню.

Они долго стояли молча, глядя друг на друга, прислушиваясь кзавыванию ветра. Джоунси вдруг сообразил, что забыл рассказать Биверу о молнии,которую якобы видел чужак, но к чему трудиться? И без того достаточно.

— Я думал, что он блеванет, когда наклонился вперед и свесилголову, — сказал Бивер. — Ты тоже?

Джоунси кивнул.

— И выглядит он плохо, совсем паршиво.

— Куда уж хуже.

Бивер вздохнул, бросил зубочистку в мусорное ведро и глянулв окно, на сплошную стену снега.

— Черт, хоть бы Генри и Пит были здесь! — Он пригладилволосы. — Особенно Генри.

— Бив, Генри — психиатр.

— Знаю, но это все, что у нас есть по медицинской части, амалый явно нуждается в лечении.

Собственно говоря, Генри действительно был врачом, без этогоон не получил бы диплома психоаналитика, но, насколько знал Джоунси, никогда незанимался ничем, кроме психиатрии.

— Все еще уверен, Бив, что они успеют вернуться?

— Был. Полчаса назад, но сам видишь, что творится. Будемнадеяться, — мрачно проговорил Бив. В эту минуту в нем ничего не осталось отвсегда беспечного, жизнерадостного Бивера Кларендона. — Будем надеяться.

1

Пристально следя за светом фар «скаута», буравившим дырки вснежной завесе, которая накрыла Дип-кат-роуд, Генри пробивался к «Дыре в стене»и попутно обдумывал способы, как это сделать.

Разумеется, под рукой всегда был Выход Хемингуэя, когда-то вГарварде, на последнем курсе, он даже написал статью с таким названием, такчто, должно быть, уже тогда имел в виду именно такое решение, не простовыполнял очередное задание очередного курса, нет, что-то было в этом глубоколичное… скрытая тяга… даже в то время.

Так вот, Выход Хемингуэя был короток и прост: дробовик. Ибудь сейчас у Генри оружие… не то что он бы непременно сделал это в обществедрузей. У их четверки бывало немало хороших моментов в «Дыре в стене» и было бынечестно все портить. Такое навсегда осквернило бы «Дыру» для Пита и Джоунси,да и для Бивера тоже, возможно, больше всего именно для Бивера, а это ужподлость. Но скоро все свершится, он чувствовал, как оно приближается, словнозуд в носу, перед тем как чихнуть, но, наверное, это так и будет выглядеть.Всего лишь «ап-чхи» — и привет тьма, старая подруга.

Согласно Выходу Хемингуэя, следует снять туфлю и носок,упереть приклад в пол, сунуть дуло в рот, большим пальцем спустить курок.

Памятка себе, подумал Генри, выравнивая вильнувший «скаут».Хорошо еще, что колеи остались, да, собственно говоря, эта дорога и есть двеколеи, вырытые трелевочными машинами, безостановочно ползущими по ней летом.

Если сделаешь это таким образом, прими сначала слабительноеи подожди, пока сходишь в туалет, ни к чему доставлять лишние хлопоты тем, ктотебя найдет.

— Пожалуй, не стоит так спешить, — сказал Пит.

У его ног стояла неизменная бутылка с пивом, уже наполовинуопустошенная. Но одной бутылки недостаточно, чтобы вернуть Питу благодушноенастроение. Еще три-четыре, и Генри вполне может переть по этой дороге подшестьдесят в час, а Пит при этом будет громко подпевать этому мудацкому диску«Пинк Флойд». А он вполне способен выжать шестьдесят, и ничего «скауту» несделается, разве что бампер немного погнется. Оказаться в колеях Дип-кат, пустьи забитых снегом, все равно что лететь по рельсам. Если снег будет так валить идальше, их дело плохо, ну а пока… все в порядке.

— Не волнуйся, Пит, все тип-топ.

— Хочешь пива?

— Только не за рулем.

— Даже в такой глухомани?

— Позже.

Пит притих, предоставив Генри тоскливую работенку: следитьза светом фар и пробираться по извилистой дороге между деревьями. Оставив егонаедине со своими мыслями, чего тот и добивался. Все равно что трогать итрогать языком больной зуб, проверяя, ноет или нет. Но именно этого он и хотел.

Существуют таблетки. Существует старый надежный способ:включенная электробритва в ванне с водой. Можно утонуть. Прыгнуть с обрыва.Револьвер в ухо — слишком ненадежно. Как и резать вены на запястьях, это толькодля психопатов, разыгрывающих самоубийство. Генри крайне заинтересовал японскийспособ: надеть петлю на шею. Привязать другой конец к большому камню. Положитькамень на сиденье стула, сесть на пол и прижаться к чему-нибудь спиной, так,чтобы нельзя было упасть назад. Опрокинуть стул. Камень откатится. Человекможет прожить от трех до пяти минут в состоянии усугубляющейся асфиксии. Сероеперетекает в черное — привет тьма, старая подруга.