Ловец снов - Стивен Кинг

— Думаю, я и сам не прочь это попробовать, — сказал Джоунси,выкладывая сандвичи на сковороду маслом вниз. Бульон уже закипал, от него шелдивный запах — уюта и тепла.

— Разумеется. Надеюсь, с вашими друзьями все в порядке.

— Да, — рассеянно произнес Джоунси, помешивая в кастрюльке.— Где вы остановились?

— Ну… мы обычно охотились в Марс-хилл, там у дяди Нэта иБекки был охотничий домик, но два года назад какой-то кретин поджег его.Пьянство и сигаретные окурки до добра не доведут, как говорят пожарные.

— Да, дело обычное, — кивнул Джоунси.

— Правда, страховку выплатили, но охотиться стало негде. Яуже думал, что на этом всему конец, но Стив нашел довольно милое местечко вКинео. Я думал, это просто тауншип[9], нечто вроде поселка, еще одна частьДжефферсон-тракт, но немногие жители зовут его Кинео. Вы знаете, о чем я?

— Знаю, — проговорил Джоунси онемевшими губами.

Очередной телефонный звонок из ниоткуда. «Дыра в стене»находилась примерно в двадцати милях к востоку от магазина Госслина. Кинео жебыл милях в тридцати к западу. Всего пятьдесят миль. И его хотят убедить, чточеловек, сидящий на диване и едва не с головой укутанный в пуховое одеяло,прошагал со вчерашнего дня пятьдесят миль? Бред. Немыслимо.

— Вкусно пахнет, — сказал Маккарти.

Так и было, вот только Джоунси потерял аппетит.

3

Он как раз нес тарелку к дивану, когда послышался топот ногпо гранитной плите. Дверь распахнулась, и в комнату в клубах снега ввалилсяБивер.

— Член Иисусов! — воскликнул он.

Как-то Пит составил список биверизмов, и «Член Иисусов»оказался в первой пятерке вместе с такими перлами, как «слизь подзалупная» и«поцелуй меня в задницу», выражениями, отдававшими одновременно дзен-буддизмоми непристойностью.

— Я уж боялся, что так и останусь в снегу, но тут увиделсвет, — продолжал Бив, воздев к потолку руки с расставленными пальцами. — Узрелсвет, Господи, да, сэр, слава Ии…

Но тут запотевшие стекла очков начали потихонькупроясняться, Бив заметил незнакомца на диване, медленно опустил руки иулыбнулся; одна из причин, по которой Джоунси любил его еще с начальной школы.Пусть Бив иногда бывает утомительным, надоедливым и уж, разумеется, его никакнельзя назвать самой яркой лампочкой в люстре, но первой реакцией нанеожиданность и внезапность всегда были не сдвинутые брови, а улыбка.

— Привет, — сказал он. — Я Джо Кларендон. А вы кто?

— Рик Маккарти.

Рик встал, одеяло свалилось, и Джоунси увидел солидноебрюшко, выпирающее из-под свитера. Что ж, ничего удивительного, подумал он,обычный недуг среднего возраста, который и нас прикончит лет через двадцать илиоколо того.

Маккарти протянул руку, попытался шагнуть вперед испоткнулся об упавшее одеяло. Не схвати его Джоунси за плечо, навернякапропахал бы носом пол, сметя по пути журнальный столик, на котором стоялитарелки. И Джоунси снова поразила странная неуклюжесть гостя, заставившаявспомнить, каким был он сам прошлой весной, когда снова учился ходить. Толькосейчас ему удалось разглядеть пятно на щеке Маккарти — оказалось, это вовсе необморожение, а что-то вроде нароста или родимого пятна с вросшей щетиной.

— Ой, только ничего не ломать! — Бив схватил руку Маккарти ипринялся энергично трясти, пока Джоунси не показалось, что Маккарти вот-вотрухнет на журнальный столик.

Он тихо порадовался, когда Бив — все пять футов шесть дюймовБива — отступил, стряхивая тающий снег с черных, длинных под хиппи волос. Бивснова улыбался, еще шире обычного, и со своими лохмами до плеч и толстымистеклами очков был, как никогда, похож на математического гения или серийногоубийцу, хотя на деле был плотником.

— Рику паршиво пришлось, — сказал Джоунси. — Заблудилсявчера и провел ночь в лесу.

Гостеприимная улыбка Бива превратилась в сочувственную.Джоунси, знавший, что за этим последует, сжался, посылая Биву мысленную командузаткнуться: у него сложилось впечатление, что Маккарти как человек верующий невыносит богохульства, но, разумеется, просить Бивера хорошенько промыть рот всеравно что заклинать ветер угомониться.

— Сучье вымя! — воскликнул Бивер. — Охренеть можно!Садитесь! Ешьте! И ты тоже, Джоунси!

— Нет уж, лучше ты, — отказался Джоунси. — Тебе нужносогреться.

— Точно не хочешь?

— Не волнуйся, пойду сделаю себе яичницу. А Рик покарасскажет подробности.

Может, хоть ты сумеешь разобраться во всем этомнагромождении несуразиц, подумал он.

— Так и быть. — Бивер стащил куртку (красную) и жилет(разумеется, оранжевый) и хотел было швырнуть их на вязанку дров, но тут жевспомнил что-то. — Погоди-погоди, у меня тут кое-что твое.

Сунув руку в глубокий карман пуховика, он порылся и вытащилкнигу в мягкой обложке, довольно помятую, но в остальном вполне пригодную длячтения. На обложке с надписью «Роберт Паркер. Маленькие слабости» плясалидьяволята с вилами. Книга, которую Джоунси забыл на настиле. Бив с улыбкойпротянул ее другу:

— Я оставил твой спальный мешок, но подумал, что ты незаснешь, пока не узнаешь, какой хрен это сделал.

— Не стоило лезть наверх в такую погоду, — сказал Джоунси,но на самом деле это его сильно растрогало.

Никто, кроме Бива, на такое не способен, и от этогостановилось легче на душе. Значит, Бив продирался сквозь метель и не смогпонять, сидит ли еще Джоунси на дереве. Конечно, Бив мог бы его окликнуть, нотакое не для Бива. Девиз Бива — верить лишь тому, что видишь собственнымиглазами.

— Чепуха, — отмахнулся Бив и сел рядом с Маккарти, глазевшимна него, словно на редкостного экзотического зверька.

— Все равно спасибо, — кивнул Джоунси. — Займись сандвичем.Я пошел жарить яичницу.

Он уже шагнул к плите, но поспешно обернулся:

— А Пит с Генри? Как по-твоему, они успеют добраться к ночи?

Бив открыл было рот, но прежде чем успел ответить, ветер сновой силой набросился на домик, завывая в стропилах и скрипя досками.

— А, подумаешь, пара снежинок, — усмехнулся Бивер, когдапорыв ветра стих. — Конечно, успеют. А вот если начнется настоящая вьюга,пожалуй, из дома носа не высунешь.