Вторжение - Кира Уайт

разговор и сообщает, что у него много работы. После чего вновь вызывает в кабинет капитана Купера, который провожает меня в выделенную мне комнату.

Не замечая ничего вокруг, иду вслед за военным. Уверена, дядя многого мне не сказал и скорее всего скрасил ситуацию. Плюсом ко всему, та информация, которую я поведала ему, оказалась более ценной, чем я изначально могла предположить. А из-за этого знания мне становится только тревожнее.

Глава седьмая

Одиннадцать дней. Бесконечно долгих, наполненных одиночеством, полнейшим неведением и отчаянием дней. Я словно в тюрьме для самых опасных заключенных. Меня даже на улицу не выпускают. И со мной никто не разговаривает. Ну почти никто.

В первый день Джексон Купер отвел меня в небольшую комнатку, в которой из мебели оказалась только кровать, комод, письменный стол и стул. Также он показал мне где находится женская душевая и туалет. А после проводил в столовую. На мой вопрос, когда я увижусь с Бриттани, он лишь пожал плечами.

Так и начались дни моего заточения. Три раза в день я посещала столовую, один – душ. Дядю не видела вообще. На второй день кое-как разобравшись с расположением помещений внутри здания, я явилась в его кабинет, но эта женщина-робот – майор Смит сказала, что полковник Грант срочно покинул базу еще вчера, а когда вернется, она не в курсе. Спрашивать насчет Бриттани оказалось совершенно бесполезным занятием. Майор вообще ничего мне не сказала.

Помня о словах Джексона о том, что у меня нет допуска в некоторые помещения, я все равно отправилась на разведку. Но осмотр здания не дал никаких результатов. Большинство дверей оказались заперты. Я честно попыталась поговорить с женщинами военными, но никому не было до меня дела, что разозлило меня еще больше. Но это была бессильная злость, ведь изменить я все равно ничего не могла.

Только через четыре дня я случайно столкнулась с Мэйсоном Бэллом и чуть всю душу из него не вытрясла, пытаясь узнать хоть что-нибудь. Но лейтенант выглядел настолько вымотанным, что я сразу же поняла, ответов мне от него не добиться. И правда, Бэлл сказал, что они только что вернулись из-за периметра, чтобы поспать несколько часов и снова вернуться туда. О местонахождении Бриттани, или моего дяди он был не в курсе. Подробностей о том, что творится за пределами базы, вообще выведать не удалось. Этот разговор снова вывел меня из себя.

И я сдалась, плюнув на все и пустив ситуацию по течению. С тех пор я только и делаю, что лежу на жесткой кровати и слоняюсь по штабу, выглядывая в немногочисленные окна, чтобы проводить взглядом очередную машину.

В который раз пролистываю фото в бесполезном в данный момент смартфоне. Как и сказал дядя, здесь нет ни мобильной связи, ни интернета, но я продолжаю заряжать телефон на всякий случай. А также смотрю одни и те же фотографии, слушаю одни и те же песни, пишу одни и те же заметки. Но и это еще не все. Меня терзают одни и те же мысли. День за днем. Час за часом.

Где дядя? Что с папой? В порядке ли мама? Куда дели Бриттани? Что происходит снаружи? Вернулись ли захваченные или до сих пор где-то скрываются? Зачем им вообще скрываться?

Одно я знаю точно. Если дядя Майк до сих пор не вернулся на базу, то все плохо. Все очень-очень плохо. Ну не мог он уехать на столь долгий срок, если бы ситуация была взята под контроль. Я в это не верю.

Понимаю, что уже пару минут смотрю на нашу совместную фотографию с Джонатаном, которую я сделала незадолго до того, как нам пришлось расстаться. Сердце сжимается от беспокойства еще и о нем. Надеюсь, с ним все в порядке.

Блокирую экран смартфона, откладываю его в сторону и поднимаюсь с кровати. Поправляю непослушные волосы и пытаюсь собрать их в хвост, чтобы они перестали лезть в лицо. Знаю, это ненадолго, но хоть что-то. Решительно направляюсь на выход из комнаты, чтобы в десятый раз обойти здание, а напоследок заглянуть в кабинет дяди. Может, сегодня майор Смит обрадует меня хорошими новостями?

Выхожу за пределы комнаты и сразу же отправляюсь направо, собираясь пройти уже привычным маршрутом. Из-за двери женской душевой выходят три девушки в военной форме, увидев меня, они тут же прекращают разговор. Выглядит это донельзя подозрительным, но я, наученная горьким опытом, знаю, что спрашивать у них хоть что-то – занятие энергозатратное и бесполезное. Поэтому просто прохожу мимо, приняв самый невозмутимый вид.

Преодолеваю коридор за коридором, пока не останавливаюсь возле слегка приоткрытой двери. Сюда я еще не заглядывала. Осторожно толкаю дверь и вижу очередной длинный коридор, только он гораздо уже основных, здесь не так много дверей, и все они расположены по одну его сторону. Коридор пуст, и это толкает меня на то, чтобы зайти внутрь. Подхожу к самой первой двери и толкаю ее. Заперто. Разочарованно вздыхаю, но сдаваться я не намерена. Шагаю к следующей двери, но все заканчивается тем же, что и с первой. Чем дальше удаляюсь от выхода, тем яснее слышу голоса. Вся превратившись в слух, приближаюсь к очередной двери. Именно за ней идут разговоры, но разобрать хоть слово у меня не получается. Смотрю на деревянное полотно перед собой, на уровне глаз красуется белая табличка, на которой красным маркером от руки написано: "Зона Х. НЕ ВХОДИТЬ!".

И что это значит? Вряд ли там что-то опасное, ведь предупреждение, сделанное от руки, не выглядит серьезным. Может, здесь что-то типа госпиталя, куда увели Бриттани? Эта мысль подгоняет меня к действию. Решительно тянусь к ручке, поворачиваю ее, и, к полной неожиданности, дверь поддается. Успеваю сделать всего шаг внутрь, но тут же застываю. Задница! Голая мужская задница. И не одна. И не только!

На меня удивленно смотрят человек двадцать. Не меньше.

Меня бросает в жар, когда неожиданно я встречаюсь взглядом с Мэйсоном Бэллом. Он, в отличие от большинства, стоит ко мне лицом и широко улыбается. Это выводит меня из ступора. Невнятно бормочу слова извинений и пулей выскакиваю за дверь. Мужская душевая, чтоб ее!

Делаю несколько шагов прочь, когда меня окликают.

– Эмили, подожди!

Шагаю прочь еще быстрее, но не тут-то было. Меня хватают под локоть, заставляя остановиться. Вскидываю руку к лицу, закрывая глаза. Чувствую, как щеки буквально пылают от стыда.

– Да подожди ты! – просит Мэйсон.

Отчетливо слышу смех в его голосе, и это выводит